Товарищ фюрер. Книга 1. Триумф блицкрига. Дилогия
Шрифт:
Трусы!
Хуже того, высадив десанты и пользуясь наступившей неразберихой и паникой, немцам удалось захватить множество верфей неповрежденными и получить строившиеся или почти готовые корабли, включая линкор «Принц Уэльский» и новые авианосцы с бронированной палубой.
Так что теперь нацисты могут не только отремонтировать десяток тяжелых кораблей, поврежденных бомбами, но и достроить новейшие, которые станут самым серьезным джокером в океанских сражениях.
Черчилль непроизвольно поежился, предчувствуя гневную реакцию американцев. Их президент Рузвельт несколько раз звонил и просил, чтобы
— Сэр! Приняты радиограммы. И донесения нашего посла из Стокгольма! Расшифровка потребовала времени!
— Давайте. — Черчилль ожидал именно этих бумаг, ибо должен знать четко, что происходит на самом деле. Не вечно же слушать один треп Геббельса о путях построения «новой Европы»!
Берлин
— Вы знаете, что придумал Гиммлер?
Андрей с улыбкой посмотрел на генерала, что прибыл прямо из Англии с поля боя (даже толком не привел себя в порядок — торопился, несмотря на старательную чистку мундира, везде видны следы пыли), и подумал, что «Шнелле-Хайнц», как всегда, был в своем репертуаре — мчался, как всегда, впереди своих танков и руководил ими на поле боя, а не в штабном кунге за картой, как должен вести себя всякий уважающий свою жизнь штабник.
— Надеюсь, вы расскажете мне об этом, мой фюрер?
— Расскажу, мой добрый Хайнц!
Андрей рассмеялся настолько неестественно, что генерал на него встревоженно посмотрел.
— Вы знаете, что придумал рейхсфюрер СС? Он стал великим «банщиком», и его проект помывки заключенных в концлагерях, а такие есть, Хайнц, внедрен в жизнь. Представьте себе, сколько можно помыть человек в помещении пять на пять метров всего с шестью разбрызгивателями?
— Человек двенадцать, никак не больше, — после короткой паузы рассчитал Гудериан — вот что значит техническая специальность, знакомая с математическими расчетами.
— Вы ошиблись! — отрезал Андрей скрипучим голосом. — Туда можно набить сотню женщин и маленьких детишек.
— Женщин с детьми? Сто человек? Да там повернуться нельзя будет, да и не войдут просто.
— Их туда забивают, Хайнц. Прикладами забивают! А вся их вина в том, что эсэсовцы Гиммлера не считают их нашими согражданами только лишь потому, что в них мало арийской крови, хотя их предки сотни лет жили в Германии…
— Вы говорите о евреях, мой фюрер?
— О немцах, Хайнц. Они уже давно немцы, только расовая служба СС считает по-другому!
В голосе Андрея просквозила ярость от воспоминания о том, как в 1986 году их с классом возили в Польшу, и там они видели страшный Освенцим. Именно этот филиал нацистского ада он представил сейчас мысленно, и настолько ярко, что его затрясло от бешенства, а Гудериан это заметил сразу — и сжатые кулаки, и исказившееся от ярости лицо.
— И знаете, как их моют?
— Мыть невозможно, мой фюрер. — Голос генерала сел, лицо посерело. — Только из шланга и сверху. А это не помывка…
— Вот тут вы ошибаетесь, Хайнц. Хватает шести разбрызгивателей — из них подают «Циклон
Андрей говорил отстраненным голосом, ибо не один нормальный человек не мог иначе, ибо сразу же сошел бы с ума.
Гудериан отшатнулся, лицо из серого превратилось в землистое — генерал поверил сразу и был не в силах представить кошмар. Он полностью уверился, что фюрер не обманывает, а говорит чистую правду, а потому стало на душе еще ужаснее.
— Потом куски тел кладут на вагонетку и отправляют в печь крематория, а пеплом посыпают поля, дабы вырастить хороший урожай. Видите, какие аккуратные эти эсэсовцы из «Тотенкомпф».
— Зачем вы это мне говорите, мой фюрер?!
Голос генерала зазвенел от едва сдерживаемой ярости, он сделал шаг вперед, впившись горящими глазами в лицо фюрера.
— Хайнц, я хочу прекратить все это кровавое безумие! Дело не в том, что завтра мы начнем, а в том, чтобы вырвать всю заразу с корнем! Сразу! И здесь я надеюсь на вас. Возьмите!
Андрей взял со стола несколько листков бумаги и протянул их генералу. Тот быстро пробежался по ним взглядом, чуть шевеля губами, затем вытянулся, застыл.
— Я выполню приказ, мой фюрер! Но возьму панцер-гренадерский полк «Гросс Дойчланд»!
— Начальник штаба генерал Манштейн все рассчитал до отдельного взвода, Хайнц. Сил у нас привлечено сейчас намного больше, чем достаточно было на эту подготовленную операцию. Вам хватит, зачем привлекать лишние? Тем более элитный моторизованный полк.
— Бить так бить, мой фюрер. Резерв лишним не бывает, особенно когда придется иметь дело с такими «банщиками»! Прах их раздери! Это не солдаты, а гнусные палачи!
— А что сделают ваши танкисты, когда вы расскажете о таких фокусах этих мерзавцев, генерал?
— Намотают кишками на гусеничные траки, мой фюрер! И это будет для них самая легкая смерть!
— Я надеюсь на вас, Хайнц!
Андрей положил руку на шитый серебром погон. Теперь он был полностью уверен в том, что генералы пойдут до конца. Завтра все решится…
— В казармы «Гросс Дойчланда» я прикажу свести самых отпетых, как в свое время штурмовиков Рема…
Гудериан говорил спокойно, намекнув на давние события знаменитой «ночи длинных ножей», когда части рейхсвера при помощи СС взяли всю головку «штурмовиков», расстреляв руководство этой организации.
— Проскрипционные списки у Манштейна, а вы назначьте членов военно-полевого суда. И еще одно, Хайнц. Никто и никогда не должен узнать, что творили эти палачи. Нам такая огласка ни к чему!
— Так точно, мой фюрер! Потому попросил взять панцер-гренадеров на проведение акции!
— И еще одно. Рядовых членов «общих СС» перевести в инфантерию, там их научат настоящему солдатскому ремеслу. «Ваффен СС» я упраздняю, передав их в ваши панцерваффе. Чтобы не имели ничего общего с СС эти великолепные солдаты, которых мог морально загубить Гиммлер со своими палачами. Так что ваша задача — в будущем превратить свои дивизии в мощные соединения. Идите, генерал, я надеюсь на вас!