Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности
Шрифт:
На эту якобы существующую информационную кампанию часто ссылаются, чтобы оправдать необходимость ужесточения контроля за СМИ. В таком ключе в январе 1999 года выступал Зданович, объявивший, что период «огульного очернения»органов государственной безопасности остался в прошлом и теперь средства массовой информации и творческая интеллигенция обязаны вносить свой вклад в восстановление доверия к ним, например посредством «разумного и верного»освещения в СМИ их деятельности [649] .
649
Здановин А.Спецслужбы и общество.
Ельцинская речь 1997 года ознаменовала конец ломки исторической памяти, которая шла постепенно со времен Горбачева [650] . Низвержение статуи Дзержинского стало символической кульминацией той исторической революции. Демонстранты отторгали не только советский режим, но и мифологию чекистской истории, о которой мы говорили в части I. [651]
В последние лет десять, напротив, к исторической памяти взывали совсем для других целей. Во имя исцеления российской исторической памяти, например, действовали те, кто призывал восстановить памятник Дзержинскому на Лубянке. С их точки зрения, снос его был не восстановлением исторической памяти, а преступлением против нее. Этот аргумент в числе прочих выдвигал в 2002 году мэр Москвы Юрий Лужков, предлагая восстановить статую. По словам пресс-секретаря Лужкова, это предложение отражало убежденность мэра в том, что кончилось время уничтожать прошлое и настала пора «созидать и восстанавливать — храмы, церкви и нашу историю» [652] .
650
Более ранней вехой в борьбе против возвращения Лубянки было возведение Соловецкого камня на площади в октябре 1990 года, первый шаг общества «Мемориал», сделанный после долгой и трудной борьбы с жестким сопротивлением со стороны руководства КГБ; Nikita Petrov.Memorial Historique de la creation et activites actuelle // Communisme, 1999, 192-193. Об исторической революции в отношении к советской истории во время правления Горбачева см.: R. W. Davis,Soviet history in the Gorbachev revolution. Houndmills and London: Macmillan, 1989.
651
Пьедестал без статуи Дзержинского — олицетворение поля боя прошлого. В качестве символического протеста казаки воздвигли на пьедестале христианский крест в память о жертвах советского режима. Крест убрали и надпись «Прости нас, Феликс!» с пустого пьедестала стерли. Крест убирали и воздвигали снова много раз, пока в итоге не убрали сам пьедестал; см.: Крест на Дзержинском // Аргументы и факты. 1992. № 41. С. 4; Несут свой крест. В очередной раз // Красная звезда. 1992. 22 августа. № 192; Как снимали Феликса // Еженедельный журнал. 2002. 24 сентября. № 37; Иншаков С. И.Деградация // Дуэль. 1998. № 24. См. на сайте: www.duel.ru/199824/724_2_l
652
«Вместо "железного Феликса" Лубянку может украсить памятник Немцову, считают в мэрии» // Известия.Ру. 2002. 17 сентября. См. на сайте: www.izvestia.ru/news/news24830
Апелляция к исторической памяти стала обычной стратегией, которая используется теперь в разнообразных чекистских исторических проектах [654] .
По сути, такая риторика есть присвоение главного девиза российского демократического движения, которое также призывало к восстановлению исторической памяти. Это ловкий и дерзкий ход, посредством которого чекисты стремятся предстать поборниками и хранителями исторической памяти. Между тем люди, ответственные за недолгое открытие архивов КГБ в начале 1990-х (этот акт, очевидно, был совершен с целью восстановления исторической памяти), обвиняются в том, что они разрушили наследие страны. Так, Бакатина в чекистской мемуарной литературе называют «Геростратом Лубянки» [655] , «сумасшедшим, как Герострат» [656] . В этом любопытном перевоплощении период начала 1990-х с его призывами осудить и отвергнуть чекистскую историю стал именоваться «рецидивом большевистской нетерпимости» [657] .
654
См., например: Евдокимов П.Русская правда генерала Леонова // Спецназ России, 5 апреля 2001. См. на сайте: www.specnaz. ru/archive/05_2001/6.htm. См. также: Витковский А.Разведчик // Парламентская газета. 2001.1 декабря.
655
Широкий.КГБ — ЦРУ. С. 249.
656
Крылов пишет о Бакатине, что «возможно, этот человек по праву заслужил свое место в мировой истории — где-то между Геростратом, Брутом и Иудой»; Крылов К.Момент истины // Спецназ России, 12 декабря 2002. См. на сайте: www.specnaz.ru/gosudarstvo/105
657
Хаустов В.,Не зачеркивать собственную историю // Тамбовская жизнь (Тамбов), 16 января 2002, на официальном сайте ФСБ. См. на сайте: www.fsb.ru/fsb/history/author/single.htmlid%3D 10318024® fsbPublication.html (доступно 30 ноября 2010)
В новой интерпретации органы госбезопасности часто предстают в роли мучеников. Они не палачи Большого террора, а его жертвы. Например, в 1997 году глава УФСБ по Краснодарской области, говоря о Большом терроре, отметил: «Органы государственной безопасности не были инициаторами этих репрессий. Они выполняли чужую волю. Кроме того, более 20 тысяч чекистов разделили судьбу жертв сталинской тирании: в пропорциональном отношении мы фактически потеряли больше, чем любой другой слой нашего общества» [658] .
658
Воронцов Е.На страже безопасности Родины // Н. Т. Панчишкин [и др.]Кубанская ЧК, органы госбезопасности Кубани в документах и воспоминаниях. Краснодар: Советская Кубань, 1997. С. 6-7. См. также: Леонов Н.Политика — это служение Отечеству // Российская федерация сегодня, 7, 2005. См. на сайте: www.russia-today. ru/archive/2005/no_07/07_portrait.html
Говорилось, что, с одной стороны, органы госбезопасности несоразмерно страдали от государства, которое действовало по модели, заложенной опричниной [659] Ивана Грозного и достигшей своей кульминации в сталинских репрессиях, с другой — были оклеветаны и непоняты собственным народом, особенно во времена Горбачева [660] .
Госбезопасность как Идея
Речь Ельцина, прозвучавшая в декабре 1997 года, стала важным поворотным пунктом в истории госбезопасности еще в одном смысле. Завершая часть своего выступления, Ельцин отметил, что сегодня в органах безопасности работают «истинные патриоты», и добавил: «Эти люди работают не за славу и награды, а— не побоюсь этого слова— за идею». Тем самым Ельцин дал понять, что постсоветские органы безопасности — это не «нейтральный» государственный механизм, а, как и советские, преданы Идее. Иначе говоря, после недолгого периода неопределенности в российскую политическую жизнь и в сферу госбезопасности вернулась Идея. Представление о том, что в основе российской государственности лежит Идея, имеет давнюю историю. Так, например,
659
Примаков Е. М.Очерки. С. 29.
660
Подберезкин Л. И.Белая книга российских спецслужб. С. 37-38.
Вера Сквирская пишет: «Предполагается и ожидается, что в основе российской политики должна лежать Идея о России, о ее уникальной цивилизации… Российская государственность считается неполной и уязвимой без Идеи… Есть ощущение, что без Идеи государство и нация могут утратить свою онтологическую стабильность и легитимность» [662] .
В конце 1980-х — начале 1990-х годов эту мысль ставили под сомнение многие известные российские экс-диссиденты и либералы. Они отмечали опасности этой идеи, связывая ее с трагедиями советской эпохи. Они намеревались перестроить отношение государства и общества, построить новое государство западного типа, ответственное перед своими гражданами, и убрать из этой сферы эмоциональную составляющую, императив беспрекословного преклонения перед государством. Сергей Ковалев, например, противопоставлял «цивилизованную» идею государства, которое «всего лишь механизм, призванный обеспечивать интересы общества», традиционной российской модели государства как «некой мистической сущности», которая «вне общества и над обществом». Валерий Борщов писал о том же: государство следует рассматривать как механизм и только, его нельзя любить или не любить [664] . Распространенность такого мнения впоследствии существенно сузилась, а современная волна огосударствления в России, по сути, может рассматриваться как ответная реакция на попытки подорвать идею «мистической энергии» государства (это выражение заимствовано из статьи Александра
662
Skvirskaya V.'New Economic Forms and Social Imaginary in Post-Socialist Russia: The Case of Rural Periphery, Yamal Region, Siberia', unpublished PhD thesis, Cambridge, 2005. О русских мифических образах государства см. также: Caroline Humphrey,The Unmaking of Soviet Life: Everyday Economies after Socialism, Ithaca and London: Cornell University Press, 2002. P. 28-29.
664
Борщев В.Гражданский контроль над силовыми структурами и закрытыми учреждениями // Представление на всероссийском съезде в защиту прав человека. 2001. 20-21 января.
665
Панарин Л.С. Помимо левых и правых: новые горизонты российского центризма // Политический центризм в России. М., 1999. С. 31.
Таким образом, речь Ельцина в декабре 1997 года ознаменовала собой существенный перелом, который намечался с середины того десятилетия, не только в отношении исторического сознания, заботу о котором теперь взяло на себя государство, но и в вопросе отношения к этому государству. Все больший пиетет перед органами госбезопасности отражал более широкую тенденцию — почитание сильной государственной власти в России [666] .
Начало этого парадигмального сдвига было с удовлетворением отмечено еще в 1995 году в «Белой книге российских спецслужб» (опубликована с одобрения старшего научного сотрудника Академии ФСБ) [667] . Авторы отмечают: если начало 1990-х характеризовалось попытками отступить от верховенства государственных интересов над интересами личности и общества, то уже сегодня, несмотря на мощное сопротивление, происходит процесс возвращения к традиционным приоритетам [668] . «Идея», о которой говорил Ельцин в своей речи, определялась им весьма туманно и осторожно («Во имя безопасности государства. Во имя мира и спокойствия наших граждан» [669] ). Но если президент был не очень откровенен, чекисты с готовностью принялись формулировать эту идею и наполнять ее содержанием. После речи Ельцина чекисты стали публично говорить о том, как важен в их работе идеологический фундамент, хотя они часто использовали термин «духовность», поскольку слово «идеологический» все еще входило в разряд табу, особенно в контексте обсуждений органов госбезопасности [670] . С 1999 года этот вопрос стал делом государственной важности. В тот год Патрушев заявил, что «одни материальные стимулы никогда не смогут заменить духовную, смысловую компоненту в жизни российского офицера» российских органов госбезопасности [671] .
666
Русский историк культуры Андрей Зорин, например, написал в 2000 году, что многие экс-либералы начали превращаться в державников. Зорин такую тенденцию называет «эпидемической», поскольку она набирала оборот; Зорин Л.Скучная история. Паноптикон культурного общества // Неприкосновенный запас, 4, 2000. См. на сайте: http://magazines.russ.rU/nz/2000/4/reporter_9.html
667
ХлобустовО. М.,Атака на госбезопасность // Независимое военное обозрение, 19 сентября 2003.
668
Подберезкин Л.77. Белая книга российских спецслужб. С. 7. Экс-чекист Николай Леонов написал об этом же в 2002 году, доказывая, что 1991-й пробил катастрофическую пробоину в традиционном российском понимании отношений государство-общество, когда «впервые в истории России государство освободило себя от любой ответственности за материальную и духовную жизнь народа». Было публично объявлено и постоянно поддерживалась мысль, что у человека приоритет над интересами общества и государства; Леонов77. С. Крестный путь России 1991-2000. М.: Русский Дом, 2002. С. 522-523.
669
Радиосообщение. Борис Ельцин: «Никогда больше спецслужбы не будут "цепными псами"».
670
О крахе идеологии и патриотизма в связи с этим, применительно и к российским разведывательным службам, см.: Примаков Е. М.Предисловие // Е. М. Примаков. Очерки истории российской внешней разведки. С. 6-7.
671
Патрушев Н. Во имя интересов личности, общества и государства. Заметьте, что такие настроения царили и среди националистов, как, например, у Проханова, который в 2001 году тоже убеждал новую элиту чекистов стойко держаться «религиозного, метафизического значения их миссии»; ПрохановА. Россия — империя света // Завтра. 2001. 12 июня. № 24. С. 1.
Эпоха высокого чекизма
Ельцинская речь 1997 года ознаменовала собой начало периода, который мы можем назвать эпохой «высокого чекизма». Признаками этой эпохи стали неуклонно растущие масштабы празднования Дня чекиста и параллельное возвышение Владимира Путина. В 1998-м, в конце первого года службы на посту директора ФСБ, Путин в День чекиста выступил с телевизионным обращением. Он восхвалял ЧК, ни слова не упомянув о том, что эта организация была инструментом террора [672] . В следующем году «престолонаследник» отметил День чекиста восстановлением сорванной в 1991 году памятной доски Андропову на здании ФСБ в Москве [673] .
672
Michael Waller,Yeltsin Keeps It All «in the Family» // Insight, 6 September 1999, переиздано в «Publications of the Center for Security Policy», № 00-F3, 5 January 2000.
673
Бюллетень Russia Reform Monitor, № 751,1 марта 2000.
В 2000 году Путин стал первым российским президентом, посетившим чекистские торжества лично [674] . Мероприятия по случаю Дня чекиста в 2000 году были самыми масштабными со времен Андропова. Как и в советскую эпоху, состоялось вручение наград за работы, выставляющие службы безопасности в положительном свете [675] . В последующие годы число этих наград все увеличивалось, а кульминацией такой тенденции стало восстановление в 2006 году традиции вручения премий ФСБ за лучшие произведения литературы и искусства о деятельности органов федеральной службы безопасности. Ко Дню чекиста в 2000 году был также приурочен выпуск диска с чекистскими песнями под названием «Наша служба и опасна, и трудна» [676] . В последующие годы дань чекистам отдавали в стихах. Примером может послужить стихотворение Александра Комбатова 2003 года, прославляющее чекистов («Особый народ <…> и делами, и в помыслах чистый») и очень напоминающее аналогичные произведения советской эпохи [677] .
674
Lunev S.Russia's Secret Police: Powerful Tool for Totalitarism // The Eurasian Politician, 3 February, 2001.
675
КоротченкоН. Службе внешней разведки России — 80 лет // Независимая газета. 2000. 20 декабря.
676
Могущественная тень КГБ // El Pais. 2002. 24 октября. См. на сайте: www.charter97.org/rus/news/2002/10/24/18
677
Стихи Комбатова, 18 декабря 2006. См. на сайте: www.chekist. ru/article/1429
С 2000 года и впредь День чекиста праздновался пышно и подробно освещался в СМИ. В статье «Родина начинается с ЧК», вышедшей в «Московском комсомольце» в 2004 году, утверждалось даже, что День чекиста стал фактически профессиональным праздником руководителей российского государства, поскольку теперь многие крупные посты занимают бывшие чекисты [678] .
В период высокого чекизма произошли две трагедии — на Дубровке (октябрь 2002-го) и в Беслане (сентябрь 2004-го).
678
С ЧК начинается Родина // Московский комсомолец. 2004. 20 декабря. № 288. С. 7.