Траектория чуда
Шрифт:
— Ну, конечно, — устало произнесла Галина, опускаясь на стул.
Так бывало всегда. Стоило мне показать, что я принимаю точку зрения Галины, как весь ее наступательный пыл тихо выходил в свисток.
— Ты уже решила, куда? — спросил я.
— Да, открылся новый частный сад в двух шагах от моей школы, очень удобно. Маленькие группы, прекрасные воспитатели, психологи. Может быть, они разберутся с ее проблемами?
Ее лицо выражало крайнюю озабоченность. Она, конечно, все уже решила.
— Да нет у нее никаких проблем, — отмахнулся я. — Абсолютно нормальный ребенок. Но переводить Юльку из этого сада, я согласен, надо. Сколько? задал ключевой вопрос я.
— Триста, — с ужасом подняла на меня глаза Галина.
— Круто! — крякнул я.
"Засранец, на девку, да не
— О'кей, я тоже считаю, что так будет лучше.
Я сам себе нравился в этот момент. Глаза Галины светились счастьем. Единственная на самом деле интересовавшая ее тема была исчерпана, можно было отправляться спать. Я зевнул:
— Что нужно было тетушке Эльмире? — спросил по пути в спальню я.
— Как обычно, — пожала плечами Галина. — Можешь завтра сам позвонить ей и выяснить.
Понятно, — тема моей единственной родной тетки Эльмиры ее, похоже, интересовала в этот момент чуть меньше, чем падение Тунгусского метеорита в начале прошлого столетия. Вполне можно было отправляться спать, но Галина все что-то сидела за столом, задумчиво подпирая подбородок рукой. Господи, какую еще сентенцию он готовится мне выдать? Но все, к счастью, оказалось вполне безобидно:
— Кстати, Глебушка, а ты помнишь Люсю? — не снимая подбородка с руки, и поэтому как-то сквозь зубы спросила жена, задумчиво глядя куда-то мимо меня.
Я уже было совсем расслабился, тем более, что обращалась ко мне «Глебушка» последние годы Галина крайне редко, и только в состоянии очень-очень глубокой благорасположенности ко мне, поэтому чуть было не пропустил скрытой в невинном вопросе каверзы. Я уже открыл было рот, чтобы ляпнуть: "Да, конечно", и только в последнюю микросекунду поймал эти слова за хвост. Дело в том, что с Люсей, лепшей Жанниной подругой, первая из нас двоих познакомилась вообще-то Галина. Случилось это лет шесть или семь назад на отдыхе в Кении. Мы с Жанниным муженьком Романом тогда работали вместе, дела шли, денег было валом, и мы, как-то сговорившись, отправили наших скучающих и канючащих от безделья жен отдыхать в экзотическую африканскую страну. Там они и познакомились с Люсей Зайцевой, которая поехала в дорогущую поездку за счет своей туристической фирмы, раскручивавшей тогда это направление отдыха. Ну, познакомились и познакомились, только Галина сразу почему-то невзлюбила Люсю, а вот с Жанной та сразу сошлась накоротке. Настолько, что на следующий год Люся и Жанна поехали отдыхать туда же вместе. Галина была тогда уже вовсю беременна Юлькой, и ни о каких югах для нее и речи быть не могло, но все равно она смертельно обиделась на Жанну за то, что, мол, она даже не позвонила предложить, как в прошлом году, отдохнуть вместе. А ведь, между прочим, Кению тогда для них с Жанной «нарыла» именно Галина, она же настояла, чтобы ехать именно туда, а не в какую-нибудь Турцию. В общем, с тех пор между Галиной и Жанной пробежала черная кошка в лице Люси, которую моя благоверная с той поры вообще возненавидела. Применительно же к теперешнему моему с женой разговору все это имело то отношение, что формально я с Люсей Зайцевой никогда в жизни не встречался. А поскольку за последний год с небольшим на самом деле я общался с ней сто-пятьсот раз, сопоставить все это в моем расслабленном состоянии за короткое время, отведенное для ответа на вопрос даже в такой вялой по темпу беседе, мне было достаточно непросто.
— Как-к-кую Люсю Зайцеву? — все-таки удалось в результате, деланно заикаясь, выкрутиться мне.
— Ну ту, Кенийскую, — раздражаясь моей несообразительности, недовольно ответила Галина.
— Плохо, говорят, когда не знаешь, да еще и подзабудешь, — назидательно проговорил я, глядя на жену ясным взором. — Я никогда не видел твоей Люси Зайцевой.
— Она такая же моя, как и твоя, — отрезала Галина. — Во-первых, откуда мне знать, что ты не встречался с нею, когда носился, как с писаной торбой, со своей Жанной по делам ее муженька, а, во-вторых, даже если ты ее никогда не встречал, это не мешает тебе помнить о ее существовании,
Ого! Комнатная комфортная температура резко поднялась до точки кипения. Я счел за благо спустить пар, пока не рвануло:
— Ну конечно, Галь, в этом смысле помню, — прекратил ехидничать я, тем более, что результат был достигнут — в компрометирующих контактах с Люсей Зайцевой ни уличен, ни даже заподозрен я явно не был. — Так что с ней?
— Я уже не помню! — соглашаясь на примирение, смешно вскинула брови Галина, и мы рассмеялись. — Да, так вот. Я сегодня встретила Люсю в метро, вернее, увидела ее издалека. Слушай, она так похудела!
— М-да? — промычал, обозначая интерес к этой вечной Галининой заморочке с похуданием, я. На самом деле я соображал, с какой тележкой Люся могла рассекать сегодня по метро, и что делала в метро моя жена Галина, которая в любую точку, находящуюся внутри круга ее жизнедеятельности, ездила на автобусе, так как подземку не переносила напрочь, страдая легкой формой клаустрофобии. Наконец до меня дошло, что речь шла о супермаркете Метро, который недавно открылся на Ярославке у Северянинского моста. Ну да, от нас — относительно недалеко, но что там было делать Люсе? Она же живет где-то напротив Павелецкого, как-то раз уже давно мы с Жанной ее туда подвозили. Ну да, старый, наполовину отселенный дом-колодец в глубине Татарских переулков. Или нет? А, там живет, или, вернее, жила ее мать разбитая параличом старуха, недавно, вроде, умершая. Правильно, Люся живет на Проспекте Мира рядом с Алексеевской. В самом начале, когда я еще не снял для встреч с Жанной квартиру на Коломенской, мы ведь даже были с нею там, то есть, не просто были, а резвились вовсю, просто я не знал, что это Люсина квартира, а сказала мне об этом Жанна много позже, когда самой Люсе понадобилась для аналогичных целей наша съемная хата, и Жанна просила у меня для подруги ключи от нее. Или это все-таки не ее квартира? Год прошел, я уж и не помню. Да какая разница! Интересна мне эта Люся? Меня Жанна с ней одно время достала, а теперь еще и жена родная!
Тем временем Галина откуда-то извлекла альбом с фотографиями и принялась яростно его листать.
— Вот, посмотри, какая она была! — победоносно воскликнула Галина, тыча мне в нос пыльный альбом.
Я посмотрел. На снимке Галина, Жанна и Люся сидели за столом, закутанные в белые махровые полотенца, видимо, после сауны, так как такие же белые полотенечные тюрбаны были накручены на их головы, а перед каждой стояло по открытой бутылке Хейнекена. Подружки, блин! Да, на самом деле семь лет назад Люся была не просто упитанной, а просто толстенной бамбарой-чуфарой с помидорными щеками и двумя подбородками, гораздо обширнее тоже не самой худой в то время сидящей рядом с ней Галины.
— Как раз в тот день после бани мы взвешивались, — продолжила жена. — Я тогда весила семьдесят пять, Жанка — пятьдесят семь, а Люся — восемьдесят восемь!
— Ну и что? — разыграл равнодушие я, на самом деле поражаясь тому, что Жанна за последние семь лет не поправилась ни на грамм. Не то, что Галина, которая могла фанатично сидеть месяц на какой-нибудь новомодной диете, изнемогая от голода, а потом, сбросив килограмм пять, за неделю наесть все обратно.
— Может, спать, дорогая? — предложил я, и Галина кивнула, со вздохом захлопывая альбом.
Мы улеглись в постель и уже как-то привычно повернулись друг к другу спиной.
— Спокойной ночи, милая, — попрощался с женой я.
— Завтра на дачу? — спросила меня в ответ милая.
— Угу, — утвердительно промычал я, проваливаясь в объятия Морфея.
Пожелала ли мне Галина спокойной ночи, я уже не услышал.
Глава 4. Тетка Эльмира
Суббота, утро
Как ни рано обычно в день отъезда на любимую дачу встает и начинает хлопотливо собираться Галина, но тетка Эльмира позвонила еще раньше. Еще не было восьми, как сонную тишину субботнего утра разорвало телефонное блеяние. "Черт, надо было выключить проклятого на ночь", — подумал я, в сомнамбулическом состоянии подплетаясь к телефону и снимая трубку.