Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
В чистом виде «инвалидность пятой группы» я реально ощутил раза два.
В начале 1970-х я выполнял большую исследовательскую работу по ценообразованию для Министерства электротехнической промышленности СССР (МЭТП). Работа заказчику понравилась, похоже, что и руководитель тоже. Во Владимире находился отраслевой НИИ министерства, где вакантной была должность заместителя директора по экономике. Ее мне и предложили.
По снабжению Владимир – это почти Москва. Четыре часа на электричке – и богатства столичных гастрономов к твоим услугам. Заместитель директора отраслевого НИИ – это статус. Плюс ко всему
Я прошел собеседование в министерстве. Во Владимире директор НИИ в присутствии жены оговорил мои достаточно большие полномочия, предложил ей неплохое место работы. Осмотрев предложенную нам и готовую к заселению квартиру, мы поехали в Пермь паковать чемоданы.
Недели через три из Москвы последовал звонок, прозвучали уклончивые извинения. Любовь не состоялась.
Года через два «надежный источник» сообщил причину расторжения наших твердых договоренностей: с моей кандидатурой не согласился Владимирский обком КПСС. По «пятой графе».
Я уже писал об истории моего перехода из Пермского университета в Институт экономики Уральского отделения АН СССР. Конечно, для нового отдела нужен был авторитетный доктор наук. Но еще больше обком, теперь уже Пермский, беспокоила вполне реальная возможность избрания меня ректором ПГУ. Причина беспокойства была не личностной, а формальной – та же «пятая графа».
На своих старших пермских товарищей я обиды не держу: таковы были правила игры. Да и в ректоры я не рвался.
Более того: при взятии наиважнейшей в моей биографии высоты – защите докторской диссертации один из возможных оппонентов, свердловчанин В. И. Довгопол, сказал прямо: если обком поддержит, то можешь рассчитывать на меня. Я зашел к земляку, когда-то моему спортивному болельщику, секретарю обкома по пропаганде И. Я. Кириенко и рассказал об этом разговоре.
На другое утро раздался звонок от В. Довгопола: бери «ноги в руки» – и чтобы послезавтра с документами был у меня.
Лет тридцать назад я сделал для себя открытие: «неписаные» правила гораздо более вредны по своим последствиям, чем «писаные» – официальные, открытые. Если отношения строятся по официальным правилам, то обычно знаешь, за что конкретно несешь ответственность или получаешь наказание. Когда в силу вступают «неписаные», то собеседник закатывает глаза и показывает пальцем в потолок, намекая на «высшие силы». Эти правила нельзя опровергнуть, потому что невозможно опровергнуть то, что не существует.
«Инвалидность пятой группы» – продукт неписаных правил. Это очень удобное оружие для ущербных, у которых кишка тонка, чтобы бороться с тобой по-честному. В любой момент без особого риска для себя они могут пустить это оружие в ход: подставить ногу, втихую сотворить пакость.
Особо подчеркиваю: «инвалидность пятой группы» не является исключительно «еврейской» болезнью. Без особого энтузиазма в эти дни я вспоминаю анекдот 1960-х годов и не могу не оценить способность предвидения его безвестного автора:
Умирает старый грузин. Вокруг него дети, внуки. Собрав последние силы, он дает им последнее напутствие:
– Берегите евреев!
– ….???
И,
– Когда их не станет – возьмутся за нас.
Сегодня на просторах бывшего СССР в роли «инвалида» может выступать и «лицо кавказской национальности», и выходец из солнечной Средней Азии, и «хохол», и «москаль» (он же «кацап»)…
Бактерии ультранационализма можно обнаружить почти в каждой стране, нередко они разрастаются до эпидемии. Где-то в форме государственной политики, где-то – на бытовом уровне.
Мне без разницы, кто эти люди по национальности и как классифицируются их убеждения: антисемит, нацист, фашист, ура-патриот… Если они судят о людях по национальности, то они ущербные, кем-то или чем опущенные.
Больше всего огорчает, что ущербными, больными на голову могут быть не только недоумки, но даже талантливые, успешные люди. Генералиссимус Сталин – из их числа.
Загадки теории относительности
Несмотря на свое инженерное образование и высокие научные звания, должен признаться, что теорию относительности в интерпретации Альберта Эйнштейна до сих пор воспринимаю с заметным напряжением ума. Гораздо веселее дело обстоит с адаптированными ее изложениями, например одесским: пять секунд поцелуя – мгновение, пять секунд прикосновения обнаженным задом к поверхности раскаленной плиты – вечность.
Учитывая факт использования человеком на протяжении более чем полувека как не мирного, так и мирного атома, не буду принижать роль теории относительности и ее автора в физике. Но думаю, что более широкое и многообразное применение эта теория нашла в психологии.
В 1951-м я стал первокурсником Уральского политехнического института. Из 50 будущих инженеров по обработке металлов давлением семь были участниками войны – фронтовиками. Им крупно «повезло» – призванные в армию в 1944 году, они не только вдоволь понюхали боевого пороху, но тянули солдатскую лямку еще почти пять лет. Нам было по 17–18, им – 27–29. Этих, еще не разменявших третий десяток лет людей мы, «салажата», воспринимали (и называли) «стариками».
Главный калибровщик Чусовского завода Будимир Илюкович [156] на шесть лет старше меня. Стариком он для меня не был, но «в годах» – да.
156
Cм. раздел «Та заводская проходная…»
На протяжении многих лет, обсуждая кого-то в своем кругу, мы говорили: «он молодой» или «он старый». Если бы застенографировать эти разговоры, а теперь прочитать записанное, то окажется, что в разное время в «старых» иногда фигурировали тридцатилетние, а в «молодых» – те, кому под шестьдесят. Лишь много лет спустя мне стал понятен основополагающий принцип этого парадокса, явно претендующего на принадлежность к «теории относительности»: оценка проводилась относительно твоего собственного возраста. Моложе меня – «молодой». Старше – «старый».