Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
О «пофигистах» забывать нельзя. Потому что «пофигист» может оказаться и с высшим образованием, и даже при приличной должности. И мое искреннее соболезнование, если он оказался вашим партнером или подчиненным.
Целый букет мотивов к достижению успеха содержат два слова: «моральные стимулы». Чего только там нет. Звезды на погонах, ордена и медали на груди, грамоты и дипломы в рамках на стене. Ласкающие слух титулы: «заслуженный», «народный», «почетный», «лауреат», «академик», «чемпион»,
Наличие сформировавшихся веками ступеней моральной оценки успеха можно обнаружить в любой сфере человеческой деятельности.
На этом принципе построено прохождение военной службы: от лейтенанта до полковника – шесть ступенек, подъем на каждую из них не прост, но реален для большинства. Для узкого круга особо талантливых и (или) удачливых предусмотрен генеральский «лестничный марш». Его цену четко охарактеризовал пермский облвоенком Анатолий Самойлов, обмывая свои генеральские погоны: генерал – это не звание, это счастье!
Менее известны (и популярны) аналогичные классные чины государственной службы.
В науке таких ступенек четыре: кандидатская и докторская степени, две академические ступени, эквивалентные получению генеральского звания.
Звания заслуженного и народного артиста, спортивные разряды… Впрочем, не только спортивные. Для тех, кто разбирается, слова «токарь шестого разряда» значат очень много…
Преодоление каждой ступеньки – событие, праздник, ритуал (с новой «звездочкой» в стакане водки). А праздник – стимулирует!
В начале 1970-х я спросил у «голоса» пермских праздничных демонстраций [149] , прекрасного драматического актера и рассказчика анекдотов Виктора Саитова: почему, судя по доске объявлений его театра, им всегда требуются рабочие сцены, но никогда – артисты? Хотя знал, что зарплата у рабочих была не меньше, чем у артистов.
Витя выдержал классическую сценическую паузу и ответил вопросом на вопрос:
– А тебе приходилось получать в свой адрес аплодисменты? Только не дежурные, настоящие.
149
Сочный баритон заслуженного, потом народного артиста В. П. Саитова доносил до демонстрантов текст официальных призывов ЦК КПСС.
Теперь уже не сценическую, а вынужденную паузу сделал я. Потому что вспомнил, что несколько раз в жизни и мне перепадали настоящие аплодисменты. Когда на беговой дорожке переполненного чусовского стадиона «Металлург» я «наказывал» своих пермских, березниковских или лысьвенских соперников, не менее тысячи болельщиков скандировали мое имя. И это было что-то…
Не далее как через год-два мне посчастливилось заслужить овации в относительно небольшой, но взыскательной аудитории –
В эти времена в сети партийной учебы изучали курс «Управление». Я читал лекцию, совпадающую с темой почти завершенной докторской диссертации: «Управление техническим прогрессом на промышленном предприятии». Главная мысль заключалась в разъяснении разницы между двумя процессами: повседневным производством и техническим развитием. Первый был устоявшимся, его можно было планировать с большой точностью. Второй процесс – создание и внедрение нового. Процесс творческий, рискованный. Когда задуманное может свершиться, а, может быть, и нет. Делался вывод: во втором случае следует предусматривать резервные пути, варианты, средства.
После завершения лекции, которую я прочитал для актива Пермского обкома, ко мне подошел секретарь Краснокамского горкома КПСС Мочалов и предложил в ближайшую субботу повторить ее для краснокамцев. Он знал, что у меня были там хорошие знакомые:
– Начнем в 10, к 11.30 закруглим, а потом известная вам компания, банька, шашлычок.
В 11.15 я закончил лекцию. Председательствующий для проформы спрашивает у аудитории:
– Вопросы есть?
Всем на удивление, крупный, килограммов на сто, мужчина из первого ряда поднимает руку.
– Товарищ доцент! Мне ваша лекция понравилась. Вот только одно не понял: что значит сделать поправку на риск, на творческий фактор?
В ту пору еще был жив Михаил Шолохов, и я решил воспользоваться его известностью и авторитетом. Обращаюсь к залу:
– Мы можем заказать Михаилу Александровичу Шолохову новый роман объемом в 400 страниц?
Зал дружно отвечает:
– Можем!
– А новый шедевр?
В зале разброд и шатания. Кто «за», кто «против». Отвечаю сам:
– Я считаю, что нет, несмотря на его талант. Может получиться что-то выдающееся, но может и не получиться! Понятно?
Мой оппонент вдруг громко и четко произносит:
– Нет, не понятно!
В растерянности смотрю на него, вдруг обращаю внимание на его сизый нос и, раздвинув указательный и большой палец по вертикали, задаю вопрос:
– Употребляете?
– В меру, в меру!
– Тогда поймете. Бывает же иногда: водка – холодная, закуска – все, что пожелаешь, компания – все свои в доску… А не идет!
Двухметровая фигура встает, секунды две молчит, а потом радостно, на весь зал:
– Понял! Понял!
В этом случае пьянящее чувство творческой победы я ощутил с некоторым сдвигом во времени. Когда после парилки наша компания уселась за стол, хозяин произнес тост: «За уважаемого гостя, благодаря которому стены нашего зала заседания услышали овации, каких никогда в них не было до сих пор и вряд ли прозвучат в обозримом будущем»…
Через 20 лет это подзабытое и ни с чем не сравнимое ощущение вновь, как молодое, вернулось, когда наши студенты с бурным восторгом встречали шутки своих преподавателей, звучавшие со сцены Пермского университета во время студенческой театральной весны…