Трактир «Разбитые надежды»
Шрифт:
«Неужели все это — представление для меня? Кто я для них? Враг, один из многих? Посягнувший на святость какого-то невидимого барьера? Захвативший Пучеглазого и убивший десяток прорв? — Лешага вытащил из вещмешка снятый с охотничьей твари ошейник. — Почему, ну почему — я?» — крутилось у него в голове.
«Если не ты, то кто? — вспомнились ему слова учителя. Старый Бирюк всегда требовал невозможного и лишь снисходительным кивком выражал одобрение, когда задача выполнялась. — Потому что никто, кроме тебя! Где ты — там победа!»
«Что ж, предположим, эти гнусные твари и впрямь идут по моему следу, как говорит
А вот люди Сохатого от своей горькой участи, похоже, ускользнуть уже не могли. Они больше не стреляли, то ли закончились патроны, то ли не было сил. Просто шли берегом, устало покачиваясь, держась за деревья, волоча за собой ненужные уже автоматы.
Лешага видел, что один из них уселся под деревом, стянул с головы маску, вытер с бледного лица едкий пот и уставился на лес пустым, невидящим взглядом. Появившиеся вдали зверолюды на мгновение замерли, выжидая, как поведет себя раздавленный усталостью враг. Тот из последних сил вскинул автомат к плечу, волкоглавые моментально исчезли в чаще. И тут монах засмеялся неведомо чему, временами переходя то ли на стон, то ли на плач. Он смеялся, не в силах остановиться, затем смех вдруг резко оборвался. Смиренный брат упер приклад в землю, ткнул пламегаситель над гортанью и нажал спусковой крючок…
Лешага шумно выдохнул, закрыл глаза и сжал кулаки. А нервный смех все звучал у него в ушах. Люди Сохатого, изнуренные, едва держащиеся на ногах, продолжали идти, волоча ноги, словно обезумев и позабыв о близкой опасности. Понуро брели, не ведая цели, сами являя собой отличную цель.
— Лешага! Я тебя обыскался! — радостный Марат подскочил к нему и дернул за руку, выводя из оцепенения.
— Это урок мне, — прошептал Лешага.
— Какой еще урок? Ты о чем? — вскинулся юнец, но тут же позабыл о своем удивлении. — Мы будем драться! Я попросил одного караванщика, он бежит отсюда, как помойная крыса, — чешуйчатый презрительно оскалил клыки, — передать на переправе через нашу реку сообщение в Деканат. И, конечно, Зарине, — драконид вздохнул. — Так бы хотелось сейчас повидать ее. Но не сомневайся, я буду с тобой! Мы победим их, ведь, правда же, победим?!
Леха поглядел на ученика. Тот мало чего стоил в бою, но храбрость его не знала границ. И все же…
— Будем драться, — подтвердил Лешага. — Но не здесь.
— Не здесь? — Марат уставился на учителя, не скрывая недоумения. — А где?
— Пока
— Ты что же, — чешуйчатый прикрыл глаза, ужаснувшись собственной догадке, — взял с собой то кольцо?!
— Что еще за кольцо?
— То, что было подвешено к гранате! Я ведь предупреждал! — поражаясь недогадливости учителя, простонал Марат. — Чтоб ты знал, Темный Властелин чует принадлежащее ему. Его огненный глаз повсюду видит тебя!
— Что ты заладил: Темный Властелин, огненный глаз! Не брал я никаких колец!
Бывший страж вдруг осекся и уставился на по-прежнему зажатый в кулаке ошейник адской твари.
— Марат, ты умница!
— Лешага, что с тобой?! — насторожился испуганный похвалой драконид.
— Вот это! — Леха потряс у носа юнца искореженной коробкой на шипастом ошейнике. — Как же я сразу не понял. Она ведь всегда в вещмешке лежала, оттого и взгляд в спину, понимаешь?
— Нет, — робко признался чешуйчатый.
— Ну как же! Ты же сам все сказал! Про глаз там, и вещи…
— Так это что же, кольцо? — поразился Марат. — Какой же палец надо иметь… — юнец явно ужаснулся нарисованной воображением картине.
— Это ошейник. Я снял его с убитого Охотника. Хотел здесь показать библиотекарю. Этот Властелин с горящим глазом…
— Огненным, — автоматически поправил ученик.
— Ну, пусть огненным. Не важно. Он чует то, что принадлежит ему. Ты сам сказал. И гонит волкоглавых по следу. Как же я раньше не догадался!
— Про ошейник в книге ничего не говорилось, — с сомнением изрек Марат. — Но лучше выкинь его в реку.
— А может, этот, с глазом, и в реке его видит?
— Его все равно унесет течением.
— Увесистая штуковина, на дно пойдет, — возразил Леха. — Пока унесет, зверолюды уже будут здесь. А что, если…
Лешага схватил Марата за плечи и подбросил вверх, как ребенка.
— Что ты делаешь! Прекрати! — завопил ошалелый чешуйчатый.
— Ну, ты же хотел летать? Привыкай! — сказал ученик Старого Бирюка и вдруг рассмеялся.
— Ты с ума сошел, учитель?! — подозрительно уставившись на веселящегося Лешагу, спросил Марат. — Чему ты радуешься? С одной стороны, на Трактир идут безумцы какого-то свихнувшегося пророка, с другой — полчище волкоглавых, а он ржет, как полковая лошадь! — юнец не знал, что такое полк, но где-то вычитал это выражение и точно знал, что полковая лошадь ржет громче остальных.
— Я знаю, что делать, — не слушая возмущенных криков, ответил Леха.
— Ты куда?
— Возвращаюсь на толковище.
— А эти? — чешуйчатый кивнул на сидящих в стороне монахов, ожесточенно работающих ложками.
— Пусть отдыхают, потом в общих чертах опишешь им обстановку и скажешь лейтенанту, чтоб поставил на довольствие. В бой пойдут с нами.
— А почему сразу лейтенанту? — вскинулся Марат, но учитель уже не слушал. Он несся через три ступеньки к старой цитадели Трактира, точно прорвы уже преследовали его по пятам.