Трактир «Разбитые надежды»
Шрифт:
— Вперед! — скомандовал Лешага. — Мы у цели.
Глава 21
Лабиринт улиц принял ощетинившееся автоматными стволами войско с дежурным интересом. Вооруженные отряды здесь сменяли друг друга каждый день, одним больше, одним меньше. Все дороги, как бы ни вились они, как бы ни утыкались в тупики и выгребные ямы, в конечном итоге вели к огромной площади торжища. Еще одна дорога, заслуживающая почти забытого, но гордого названия «улица», тянулась к мосту через Серую Воду. У самой реки она разделялась
Дома, построенные на улице, заслуживали особого внимания. Некоторые достигали аж трех этажей в высоту, те их стены, что выходили на дорогу, были ярко раскрашены. Лишь настоящие богачи могли позволить себе такую роскошь. Всякому здесь было известно, что эти дома принадлежат именитым караванщикам. Те начинали их строить с молодых лет, надеясь, уйдя на покой, пожить в свое удовольствие.
Обычно строительство продвигалось резво. Сюда тянулись нитки со всех концов обитаемого мира и, как говорилось: «Если ты чего-то не можешь найти у Трактира, значит, этого попросту не существует». Обмен, купля и продажа здесь велись порою круглые сутки, если, конечно, небо оставалось благосклонным и не посылало на головы смертных зеленые дожди. Люди разного вида и звания бродили тут, прицениваясь, споря, ударяя по рукам, отвешивали из сумы тускло выблескивающие патроны или столь редкие нынче драгоценности.
Караваны со всех сторон Дикого Поля: из-за плоских гор Востока и кряжей пустынного Юга, от Ледового Предела — словом, отовсюду шли сюда, привозя новости, зачастую уже обросшие солидной бородой, но все же позволявшие судить о том, что происходит в мире. Караванщики, их кони и повозки, их двуногие мулы и тюки с товаром до отказа заполняли площадь. Зазывалы тянули прохожих в свои лавки. Накрашенные девицы демонстрировали свои прелести, суля неземные удовольствия за небольшую плату.
Куда же, если не на торжище, было идти разумному, видавшему виды человеку?
Лешага повернулся к Лилии.
— Держись поближе ко мне. Здесь мало женщин. Большинство, — он ткнул пальцем в потрепанную девицу, и та заученно растянула губы в завлекательной улыбке, — такие.
Старостина дочка брезгливо поморщилась и прижалась к своему мужчине.
— Ба, да это Лешага! — раздалось с помоста, на котором, уныло опустив головы, стояли раздетые до пояса крепко сложенные мужчины и молодые женщины — чей-то богатый улов. — Двузубый, постереги их!
С возвышения на землю спрыгнул крепыш с курносым, точно обчекрыженным, автоматом на груди.
— А говорили, что ты погиб вместе с Бурым, — коротышка оглядел строй, ища взглядом Лехиного побратима. — Как я вижу, если и брешут люди, то не совсем. Или поссорились?
— Думай, что говоришь! — воин остановился. — Привет, Рустам. Ты привел? — он кивнул в сторону рабов.
— Привел я, а люди не мои. Зелимхан с острова Чеч, слышал о таком? Так вот, он хозяин. А я вижу, ты тоже делом занялся, — крепыш обвел взглядом тянущийся по улице обоз. — Хорошо поохотился. Сейчас редко кто столько приводит. По эту сторону реки от прорв совсем житья не стало.
— Это свободные, —
— Как свободные? — глаза Рустама вдруг сузились и оттого стали ужасно хитрыми. — Нехорошо друзей обманывать!
— Раз сказал — свободные, значит, свободные.
— Лешага, ты что задумал? — приближаясь вплотную к воину, стараясь говорить шепотом, затараторил торговец живым товаром: — Я же не вчера на свет родился. Вон тех двоих, — он кивнул в сторону автоматчиков, — мне прежде видеть доводилось — это раздольники! А это, — он скроил брезгливую мину и собрался было плюнуть на землю, но удержался, заметив взгляд собеседника, — и вовсе чешуйчатый!
— Я знаю, — спокойно ответил ученик Старого Бирюка. — Это мои люди.
— Раздольники? Чешуйчатый?! И вот… — Рустам глянул на девушку, но оборвал себя на полуслове, понимая, что такие не бывают захребетными, как величали переезжих шлюх легкие на прозвища караванщики.
— Сколько у тебя людей? — перебил друга Леха.
— Моих семеро и у Зелимхана пятнадцать.
— Толковые?
— На острове Чеч воевать любят, — пожал плечами страж, — но горячие, в серьезном деле первыми лягут. И, если обиду затаят, спиной к ним лучше не поворачиваться.
— Кто из знакомых здесь?
— Игнат из Питербунка со своими орлами, Морж с Ледового Предела, и при нем шестеро, но парни, что надо, каждый троих стоит. Усач с Южных Перекатов тоже здесь. Он, правда, клянется при встрече тебе кишки выпустить. Говорит, что в прошлый раз хлебнул лишку, только потому ты его и одолел.
— Ничего, — оборвал его Лешага. — Сам или с людьми?
— С людьми, конечно. Ищи того дурака, что сейчас в одиночку ходит. Даже ты вон с каким войском пожаловал. Усач с собой поменьше бойцов привел, но пара десятков есть.
— Хорошо, Рустам. Извести всех стражей, тут назревает большая заваруха, такой еще никогда не было. Пусть идут к Трактиру, толковище будет.
Марат постоянно оглядывался. И он еще думал поразить воображение Лешаги рассказами о поселке Декана? Толчея и гомон раздражали драконида. Когда же некий разодетый в яркие одежды мужчина ухватил его за верхнюю губу и попытался осмотреть клыки, он и вовсе озверел и цапнул невежу так, что тот с визгом отскочил в сторону, а затем набросился с руганью на стоящего рядом лейтенанта. Говоривший с Рустамом Леха, даже не оглядываясь, вытянул руку назад, зажал нос крикуна меж пальцев и, несмотря на суматошные попытки того высвободиться, притянул купчину к себе.
— Я лишь хотел осмотреть товар, — извиняясь, пробубнил расфуфыренный торгаш. — Я возьму чешуйчатого. Двести патронов!
Не отвлекаясь от разговора, Лешага разжал пальцы и резко двинул пяту ладони вперед. Нарушитель спокойствия тут же оказался сидящим на земле с окровавленным носом.
— A-а, это твой, — моментально догадавшись, что Марат не продается, пролепетал работорговец и на четвереньках, лишь бы не маячить перед глазами воина, уполз в толпу.
— Куда ты меня привел?! — зашипел Марат. — Что за дикие нравы?!