Трамлин-полет
Шрифт:
– Да ну его в баню, Андреич! По такой-то дороге! Да в Киеве час, а то и больше потеряем. Ты мне лучше про свои "кирпичики", из которых мастерство складывается, расскажи.
– Будут тебе и "кирпичики", только давай прикинем среднюю,- Я не на шутку начинал волноваться - уйдет паром, и жди следующего двое суток.
– Когда нам в Ильичевске надо быть?
– В половине второго ночи.
– Вот и считаем. Грубо: тысяча триста километров и пятнадцать с половиной часов. Из них час на блуждание по Киеву и полчаса - наш неприкосновенный запас. Итого -
Пока я мучаюсь с арифметикой, Виктор успевает достать калькулятор и сосчитать:
– Девяносто два и восемь!
– Ну, вот тебе и "кирпичик!" А как ты понимаешь, девяносто два и восемь километра в час средняя - это значит сто тридцать - сто сорок надо держать. Прибавь сюда десять процентов погрешности спидометра. Получается сто сорок - сто пятьдесят километров в час.
– Что-то ты лихо считаешь! Как в ресторане: сорок да сорок - итого рубль сорок.
– Вот когда увидишь корму парома, отвалившего от причала, тогда будет тебе "рубль сорок"!
– Ты меня, Андреич, опять напугал!
– Ну уж нет! В лес я больше не ездок. А точнее, не ездец!
– Тогда уж не ездюк.
– Не-е, Витек, ездюк - это ты, а я, хочешь не хочешь - ездец. Помнишь, откуда это?
– Да, помню! Ты Велло Ыунпуу все так называл. Правда, не помню почему.
– Это не я его так назвал, а чехословацкий журнал "Мотор". "Ездец" переводится как "гонщик".
– Теперь вспомнил!
– Виктор помолчал, глядя попеременно то на стрелку спидометра на отметке "150", то на табло "ралли-пилота", где горело "140". Хотел что-то сказать по этому поводу, но, видимо, передумал и спросил совсем другое:
– Кстати, ты обещал продолжить про то, как "ездецами" становятся.
– Давай так сделаем. Я часика три поработаю хорошенько и подниму среднюю до нужного уровня. Потом ты часа два поупираешься, и у нас будет задел времени на обед и болтовню. Договорились?
– Тебе видней. Только за три часа с пятидесяти с половиной до девяноста двух и восьми тебе среднюю не поднять.
– А ее и не нужно до девяноста двух и восьми поднимать. Это ведь я считал от Калуги до Ильичевска. А от Москвы и семьдесят пять хватит.
Записи в дневнике:
"13 ч 16 мин. Спидометр - 2179. Остановка. За 3 ч 12 мин проехал 328 км. Средняя - 102,5 км/ч. Общая средняя - 75 км/ч. За руль сел Виктор.
15 ч 10 мин. Спидометр - 2368. За 1 ч 54 мин. В. прошел 189 км со средней 99,5 км/ч (отл!!). Общая средняя - 79,5 км/ч. Обед до 15 ч 40 мин. Я сажусь за руль.
18 ч 00 мин. Спидометр - 2556. Проехали Киев. Потеряли на это почти час. Моя средняя - 80,6 км/ч. Общая - 75,5 км/ч.
18 ч 10 мин. Заправка. Расход топлива - 90 л, средний - 10,3 л/100 км. За руль сел В.
19.00 - 19.30. Спидометр - 2610. Проблемы с дренажем топливного бака. Потеряли полчаса. Общая средняя упала до 72,6 км/ч (!).
20.50 - 21.20. Спидометр - 2721. Ужин и одновременно установка дополнительных фар-прожекторов. Средняя - 71,2
Когда показались огни Ильичевского грузового порта, "ралли-пилот" показывал время один час пятнадцать минут и среднюю скорость на последней четырехсоткилометровом этапе, сто пять и две десятых. Туман и узкие, разбитые донельзя дороги вымотали меня основательно. При этом все-таки, далось выжать из серийного двигателя все до капельки, но без насилия - не за счет его "здоровья".
Еще на спуске к переправе я впился глазами в портовые огни, пытаясь найти контуры громадного парома.
– Витя, давай-ка в четыре глаза посмотрим. Что-то я парома не вижу.
– Андреич, так я не знаю, как он выглядит.
И тут я увидел его! Стоит, голубчик, на погрузке.
– Да вон он справа,- показываю Виктору,- видишь, громадина какая!
– Видеть-то я вижу, а как к нему подъехать? Переправа разобрана!
И действительно, понтонная переправа была разобрана, и несколько автомобилей сгрудились на берегу. Я зло выругался:
– Вот едрень в корень! Что же делать? Подкатили к стоящим машинам. Стали спрашивать, как пробраться к причалу с паромом. Все только плечами пожимают. Вдруг подошел мужчина и посоветовал:
– Вам надо через Сухой лиман.
– А как проехать?
– Давай я с вами. Мне все равно на ту сторону. Полчаса вертелись по каким-то улицам, дамбам, мостам. И вот наконец-то КПП порта. Там, слава Богу, лежит на нас пропуск. Через пять минут мы уже у парома. Но... вот те раз! Трубы у него другого цвета. А это означает, что паром болгарский! Читаю название - "Герои Севастополя". Так и есть - болгарский. Наши два парома называются "Герои Шипки" и "Герои Плевны".
– Витек,- говорю я,- это не наш паром.
– Как это не наш?!
– А так - болгарский.
– Что же делать?
– Сейчас документы у пограничников оформим и спать ляжем.
Сон после двадцати часов тяжелой работы выключил сознание напрочь. Проспать мы не боялись, потому что я по прошлому году знал - от подхода парома до отхода пройдет не меньше восьми часов.
Рано утром я выполз из машины и, увидев непробиваемый туман еще большей силы, чем ночью, решит, что у паромов "нелетная" погода. До причала метров двести и разобрать, что там творятся, не было никакой возможности. Понизу виднелось черное тело пришвартованного парома, а что за паром, кто его знает,- корпус колосса уходил вверх в туман, а там поди разбери его "национальность".
Каково же было удивление, когда вблизи я все-таки разобрал название - "Герои Плевны"! "Вот те раз!" - подумал восхищенно. Ночью, в тумане пройти узкости порта, развернуться и причалить! А я видел год назад, как это делается. "Кораблик", у которого от воды до капитанского мостика двадцать этажей (!), а в трехпалубном чреве сто восемьдесят вагонов, так пришвартовывается, что в момент стыковки железнодорожных путей пандуса с въездными на пароме несовпадение миллиметров десять - двадцать!