Трамлин-полет
Шрифт:
Следующие два плеча "серпантина" прошел в бешеном темпе, чистенько, без единой помарки. Но плечи были короткими, все по два-три поворота, поэтому разогнаться особо не получалось. Однако следом за "короткоплечими" участками шли два самых главных, ключевых, участка. Они-то и должны были сделать всю погоду.
Одолели очередной "тещин язык", Виктор перекинул лист стенограммы, и я краем глаза успел ухватить жирно подчеркнутые участки. Вот оно! Начинается!
– Андреич, давай крути!
– бросил Виктор, увидев участок стенограммы.
Подбадривать
– подумалось который раз.- Это тебе не "тещин язык", где скорость пятьдесят и затормозить всегда успеешь. Здесь надо пройти по лезвию: все повороты на ста тридцати - ста сорока и траектория идеальная!"
Пяток поворотов просвистели так, что только пыль столбом, а высота уже приличная, - птицы ниже нac летают. "Не просчитаться бы в горячке, а то ведь в конце тупик и разворот, - мелькнуло тревожно, - надо подстраховаться". И тут же стал притормаживать на поворотах. Оказалось, зря. Виктор прочитал все отменно, без запинки и сбоев. "Ладно, - успокоил я себя, - на следующем прогоне позволю себе порезвиться!"
Но и на следующей скоростной связке я немного попридержал. "Старый, наверное, стал, трусливый", - ругался вполсилы, понимая при этом, что риска еще хватит на мой век. С этой мыслью как бы успокоение пришло, завод кончился, и я сразу потерял всякий интерес к работе на пределе - катил без азарта, но академически чисто.
Финиш!
Как потом выяснилось, мы на этом допе больше чем на минуту опередили ближайшего соперника и стали практически вне конкуренции.
Вечером было награждение. Мы забрали за первые места в классе и в абсолютном зачете столько призов, что даже неудобно.
А сутки спустя выехали в Варну. Я решил, что пора Виктору по-настоящему втягиваться в марафонский стиль, и триста километров без малого (с половины одиннадцатого до двух часов ночи), пока не въехали на паром в Варне, он крутил руль. Устал, но виду не подавал. Вытянул среднюю восемьдесят две и семь. Для начала нормально.
Когда подходили к Ильичевску, я сказал Виктору:
– Ты помнишь, что говорил, когда плыли в Варну?
– Это смотря о чем.
– Это о том, что если надо, то упремся.
– Было дело!
– Вот давай-ка сейчас и "упремся" до самой Москвы.
– Давай, я не против.
Из записной книжки:
28.05.88. 23 ч 45 мин. Пришвартовались в Ильичевске.
29.05.88. 01 ч 20 мин. Спидометр - 4954 км, заправились, я сел за руль. Старт.
03 ч 00 мин. Спидометр - 5033, моя средняя на 179 км - 107 км/ч. В. сел за руль.
05 ч 00 мин. Спидометр - 5312, средняя у В. на 179 км (надо же так угадать!) - 89,5 км/ч. Я за руль.
07 ч 00 мин. Спидометр - 5504, моя средняя на 192 км - 96 км/ч. Смена: В. за руль.
09 ч 00 мин. Спидометр - 5707, средняя у В. на 203 км - 101,5 км/ч (!) Вот дает Витек
10 ч 00 мин. Спидометр - 5765, моя средня, на 58 - 116 км/ч. Завтрак в Глухове. Продолжаю рулить
11 ч 00 мин. Спидометр - 5878, моя средняя на 113 км.
– 90,4 км/ч. Смена: В. за руль.
13
13 ч 25 мин. Заправка.
15 ч 23 мин. Москва. Спидометр - 6328, моя средняя на 244 км - 124,1. км/ч.
Итого: 1374 километра за 14 ч 3 мин.
Когда въехали в Москву, я попросил Виктора посчитать общую среднюю.
– Девяносто семь и восемь десятых километра в час, - сказал он через минуту, оторвавшись от калькулятора.
– А если завтрак выкинуть?
– Сто один и четыре, я уже посчитал.
– Ну вот, четыре раза по столько, и мы в Лиссабоне!
– Да-а, - уныло ответил Виктор. На больший комментарий его не хватило.
Хоть вышло и не очень лихо, да и подустали солидно, но я был доволен Виктором, выяснилось главное - скорость он держит и в темноте, и на свету, а это - камень с души.
Ехали тихонько по Москве в сторону Сокольников. Я думал о том, что надо бы выйти на Кузнецова - изобретателя иппликатора (это такая эластичная матрица с иголками, как йог на нее укладываешься, и усталости как не бывало, говорят, бодрит исключительно). Кузнецова я знал - он мне радикулит лечил, но для снятия усталости иппликатором еще ни разу не пользовался, а надо попробовать.
Мои мысли прервал неожиданный финт автомобиля. Он ни с того ни с сего при плавном правом повороте на мост резко забросил заднюю ось влево, истерично взвизгнул заблокированным колесом. А я и не думал тормозить!
Остановились. Вышли.
– Чего, это он?
– спросил недоуменно Виктор.
– Черт его знает! Похоже правое заднее колесо заклинило.
И тут меня осенило! От догадки у меня даже холодок по животу прошел.
– отлетела балка задней подвески колес!
Быстро сунул руку к точке крепления: так и есть - все три вварных болта вырваны с мясом!
– Ну, чего там?
– спросил еще ничего не понимающий Виктор.
– Знаешь, Витя, я в везение не верю, но на этот раз нам крупно повезло!
– А что случилось?
– А то самое - балка отлетела. Считай теперь двадцать девятое мая нашим днем рождения.
Году в семидесятом, еще в институте, прочитал повесть. К сожалению, не помню ни автора, ни названия. Сюжет строился на том, что идет так называемая гонка за лидером - впереди мотоцикл, а за ним велосипедист - своеобразный симбиоз мотора с человеком. Изнурительный часовой марафон. Все происходит на стадионе. И вот герой решает, когда же ему начинать финишный спурт? Минут за семь до конца гонки, вынырнув очередной раз из состояния выключенности, когда сознание от безумного перенапряжения почти угасает и еле-еле теплится, он назначает себе пятиминутный рубеж, но вдруг понимает, что и его соперники готовятся к пятиминутке. После недолгих сомнений он осознает: выиграть гонку можно лишь тем, что начать спурт раньше, а точнее - немедленно! И велогонщик дает команду своему мотолидеру на ускорение, который удивляется, но скорость увеличивает. Начинается финишная схватка, снова неимоверное напряжение, уход в подсознание и... победа!