Трамвайность
Шрифт:
– Остановка «Мосград-3»! – оповестил всех шипящий динамик. – Всем приготовиться к Переходу! Следующая остановка – «Чик-Чирики-1»!
Ливневые потоки стихли, и дождь вернулся к своей моросящей форме. Пересечение Покровского бульвара с Казарменным переулком хорошо узнавалось. Трамвай сделал остановку напротив рекламного плаката с девушкой модельной внешности. Она держала зубную пасту на фоне тропического острова: «Улыбнись новым открытиям!» Веник подумал, что сегодняшние открытия тянут на звериный оскал.
– А
– Нет, но могу укусить. Больно и с ядом.
– Охотно верю. – Лори повернулся к Венику. – Если я правильно понял, ты хочешь стать кондуктором? Не советую, работа архисложная. Я Лори, странствующий торговец книгами, а также другими полезными в жизни вещами. Много знаю, много видел.
– Вениамин, можно Веник, студент. Ничего не знаю, хочу домой.
– А, так ты новичок? И твой рыжий друг тоже?
– Он мне не друг.
– Они приставали ко мне в Мосграде, – сказала Инга. – Длинная история с глупым финалом. А ты, Лори, осторожнее со своими сделками. Однажды я поймаю тебя на контрабанде, не отвертишься. – Девушка села на сдвоенное сиденье и закинула ногу на ногу.
– Иволга такая Иволга. Зря ты, Веник, приставал к ней вместе с «не другом».
– Я уже понял. Зря вообще сегодня вышел из дома и сел в один трамвай с ней и Патефоном.
– Патефон – это рыжий «не друг»? Какой-то он вялый.
Веник посмотрел на Патефона. Тот лежал на сиденьях и закрывал руками глаза.
– Скоро Переход. В первый раз всегда тяжело, а потом привыкаешь. Я уже и не замечаю, наверно, тысячу раз пересекал границу между мирами, – поделился Лори.
– Граница между мирами? – Веник занервничал.
И словно почувствовав его нарастающее напряжение, трамвай снова поехал вперед.
– Да. Мы переместимся из одного мира в другой. Волшебный, самый лучший из семи. Туда, где исполняются желания, туда, где я живу, – в Чик-Чирики. – Лори широко улыбнулся. – Не бойся, сперва покажется, что тебя хотят разорвать на множество маленьких пичуг, но потом все пройдет. К тому же после пересечения границы ты сможешь понимать и говорить на языках всех миров Внутреннего Кольца. Отличный, скажу тебе, бонус. Без него я бы никогда не осилил циту, язык Тицена, а про мосградский вообще молчу.
– Всем внимание! Переход будет через минуту! Новым пассажирам приготовиться и занять места! – вещал Петрович через динамик. – И по традиции, свежий переходный анекдот: «Встречает как-то раз дымчатая куропатка…»
Веник вцепился в поручень перед собой.
– «…И простак из Мосграда ей говорит, что хочет съесть…»
Патефон привстал, очевидно, пытаясь сообразить, что за новая напасть вскоре обрушится на него.
– «…Клю-клю, – отвечает куропатка…»
Артана Кица, нахмурившись, слушала подошедшего к ней Муромского.
– «…Превратился простак из Мосграда в паука, и куропатка его съела. Идет дальше. Встречает простака из Чик-Чирики.
Стих прислонился к перегородке за спиной водителя, любуясь своими наручными часами.
– «…Превратился он в бабочку, и куропатка ее склевала. Идет дальше. Вдруг на пути простак из Кабу. Заявляет, что хочет съесть…»
Инга рассматривала ногти, покачивая ногой.
– «…Превратился в жука, и куропатка им полакомилась. Идет дальше. А навстречу ей простак из Тицена. Говорит, забыл, что сделать хотел. Наверное, говорит, жениться на куропатке…»
На заднем сиденье мужчина с черными усами стряхивал пыль со штанов.
– «…Обрадовалась куропатка. Обычно все ее съесть хотят, а тут – жениться. Клюр-переклюр! – прокричала куропатка и одарила будущего жениха красотой, умом и богатством…»
Лори снял очки с колокольчиками. В его медовых глазах читалось, что все будет хорошо.
– «…Всадил тут поумневший простак из Тицена нож в спину куропатки. Вспомнил, говорит, что сделать хотел – съесть. Упала куропатка, а все ее волшебство исчезло…»
Веник подумал, что прожил хорошую жизнь. Наверное.
– «Посмотрел, ставший прежним, простак на убитую куропатку. Не помню, говорит, что хотел с ней сделать, но дохлая жена мне ни к чему, пойду искать новую».
Трамвай тряхнуло.
– Внимание! Перехо-о-од! – Последнее слово растянулось на весь вагон, увлекая пассажиров за собой.
Веник почувствовал свои руки настолько длинными, что кончики пальцев можно было рассмотреть где-то вдалеке. Ноги превратились в многокилометровые канаты, растянутые по всему земному шару. Тело стало тонким и вытянутым. Весь мир смазался и уплотнился. Звуки слились в какофонию. Почему-то запахло клубникой.
Еще немного, и Веника бы разорвало, но тут реальность резко вернулась в норму, будто споткнулась о привычные законы физики.
– Остановка «Чик-Чирики-1»! – прокричал незнакомый и резкий голос.
Веник свалился бы на пол, но его подхватил Лори. Пошатываясь, он сделал пару шагов и уперся в деревянный поручень у распахнутых дверей. Трамвай изменился. Вагон уменьшился в размерах, сиденья превратились в деревянные лавки, обращенные друг к другу и разделенные расширившимся проходом. Форма окон тоже изменилась – по углам деревянных рам красовались миниатюрные профили птичек.
– Что… Где мы? – Цепляясь за лавки, подполз Патефон.
Веник глубоко дышал, стараясь поскорее прийти в себя. Внутрь вагона задувал теплый воздух. Где-то рядом ржали лошади. А перед дверями трамвая начиналась мощенная булыжником дорожка. Прямая как стрела, она вела к роскошному большому дворцу, окрашенному в розовые тона предзакатным солнцем. И крылья. Гигантские лебединые крылья трепетали по бокам удивительного здания, сходясь над яйцеобразным куполом белоснежной аркой.
– Что там, Веня, что? Я не понимаю. Что там, что? – Патефона заело с вопросами.