Трансильвания: Воцарение Ночи
Шрифт:
Вампир закатил глаза, сжимая ладонь эльфийки в своей и подходя к распахнутому настежь окну. — Я бы УЖЕ это сделал, если бы хотел. Готова?
Лара только кивнула. Подхватив девушку на руки, вампир взобрался на подоконник и, не глядя себе под ноги, спрыгнул вниз…
Шесть месяцев постоянного побега и перемещения по мирам. Пробыв в одном из магических миров около двух недель, королева эльфов и король вампиров снова бежали. В данный момент они с ноги открыли дверь амбара, откуда источало свой тонкий запах свежее сено, еще недавно бывшее травой. В дальнем углу лежали мешки с зерном…
Отпустив руку графа, девушка свернулась на полу, устланном соломой, калачиком, издав пронзительный крик.
— Я больше не могу! Эта боль разрывает меня. Я не выдержу… Не выдержу! — От истощенности, бессилия и боли, слезы с глаз Лары струились потоками града.
— Не выдумывай.
Воды отошли. Крепко зажав потные ладони девушки в руках и задрав подол ее длинного платья до живота, он тренировал ее дышать. Дышать глубоко. И в глазах его, таких же черных, как проклятые глаза ее ненавистного мужа, Лара видела беспокойство за нее, участие. Да. Он говорил, что ее жизнь ничего не стоит. Что он старается только ради ее ребенка. Но незатаенные тревога и паника сейчас были не наигранными. Как вампир, он избегал чувств. Избегал их публичного проявления, видимо, боясь освистания. Но в глубине этих глаз, глаз самой ночи читалось участие и сопереживание. В момент, не сковывающий болью схваток, юная эльфийка смотрела в эти глаза и думала лишь об одном.
Возможно, не люби она Крегина всей душой и сердцем, она бы всю себя посвятила этому созданию ночи, наплевав на предрассудки между кланами. Владислав находился с ней рядом почти что шесть месяцев. За шесть месяцев в бегах они стали так близки, что Шиаддхаль раньше даже не могла и представить, что подобное вообще реально. Он олицетворял силу. Он был уверен в себе. Не дрожал. Не бежал, когда необходимо было принять ответственное решение. Он был рядом все то время, которое они находились в бегах, ни разу не питался ею и присматривал. Присматривал за каждым ее шагом и заботился, пока она была беспомощной, отягощенной беременностью юной девочкой, не привыкшей к жизни вне замка и комфорта… Как бы Лара ни любила Крегина, забыть его поступок, исполненный предательством, когда она так отчаянно нуждалась в протянутой руке помощи от любимого, девушка просто не могла.
Новый приступ пронзил ее тело насквозь и, коротко взвыв, девушка изогнула позвоночник.
— Тужься еще. Вдох и на выдохе тужься. Уже видна головка. Поднажми, Чайка. Ну же. Ты же сильная. Давай, Лара…
Девушке удалось выдохнуть только через пару минут, когда туманным расплывчатым зрением она увидела, как князь самой тьмы сидит на полу, держа в руках окровавленное детское тельце, несколько секунд назад острым, как нож, когтем перерезав пуповину.
Его взгляд был жесток и печален. Глядя на зеленоглазую девочку, которая вместо того, чтобы закричать, смотрела на вампира изумленными изумрудными глазами и тянула маленькие ручонки к его лицу, Владислав пребывал в смятении. Этот момент был всем во всём. Но матери той, за которую он продал душу и веру, все еще требовалась его помощь. Роды не закончились.
Через несколько мгновений на свет появилось еще одно зеленоглазое чудо. Близнецы были рождены с разницей всего лишь в пару минут, но девочка, родившаяся второй была более хилой, хоть и розовее щеками, и, едва стоило князю взять ее на руки, она противно зарыдала, издав душещипательный крик. Тогда, опустив ее на солому и вернувшись к той, в маленькое тельце которой уже вселился дух могущественной ведьмы пятнадцатого столетия, Владислав, молча, прижал ее к груди. Слов не требовалось. Она пришла в этот мир. Его страдания окончены. Пока она будет малышкой, он будет присматривать за ней, как ангел-хранитель, как отец. А когда она повзрослеет, он отыщет ее в любой эпохе и времени, куда бы сейчас ни занесло их с ее матерью стремление укрыть девочек от опасности. Отыщет и сделает своей любовницей, женой, и, может быть, когда-нибудь, матерью его детей. В воздухе над вампиром и малюткой зависла ночная бабочка, как из ниоткуда прилетевшая на свет, и маленькая дочь Лары Шиаддхаль, весело улыбаясь, протянула ручонку в ее сторону.
— Моя бабочка. — Незаметно для роженицы подумал князь-вампир и передал малышку в руки уже постепенно приходившей в себя королевы эльфов.
— Крегин предал меня, но, когда мы были еще счастливы, он говорил, что если родится девочка, он хотел бы, чтобы ее звали моим именем. Лара… — Тихо прошептала юная Шиаддхаль. — Вторая Чайка нашей семьи.
Передав Владиславу девочку, она взяла на руки свою вторую малышку. — А ее будут звать Милли. Милиэль. На эльфийском это имя означает ‘Мир’.
Оторвав длинный подол с оборками от своего наряда, уже безбожно запачканного кровью, королева эльфов и король вампиров сделали из него пеленки
— Господи. Что же мне делать с ними. С моими ангелами. Я не смогу их оставить, Владислав. Не смогу… А если я вернусь с ними домой, их убьют. И Валерий-завоеватель, и их же родная бабушка. За то, что они — мерзость. Порождение грязной связи с ’презренным’. Но посмотри на этих малюток. Разве они мерзость? Они прекрасны. Пусть у них нет заостренных ушей, как у меня, и у всех эльфов, но взгляни. Их глаза. Изумрудные, как трава, они выдают принадлежность девочек к роду Шиаддхаль. Лара должна стать королевой эльфов после меня. Что же мне делать, Владислав, что? — В глазах Лары блестели слезы отчаяния.
— Тебе придется их отпустить. — Мужчина крепко сжал плечо эльфийки рукой. — Я договорился с Хранителями Баланса Измерений, хоть они и считали Лару угрозой из-за пророчества о воцарении Ночи и хотели ее смерти, но сейчас, вроде бы, изменили свое решение. Они сказали мне на пороге каких домов оставить девочек. В реальном мире. В мире без волшебства. Там найти кого-либо просто невозможно, потому что магия не работает. О них позаботятся хорошие женщины, которые, хоть и омрачает мою душу эта мысль, но являются частью организации, Сара Уилсон и Дороти Джейкобс. Все же одно омрачение стоит того, чтобы твои дочери выросли вдалеке от нашего безумного магического мира, вдали от войн, битв за престол, кровопролитий, жертвоприношений и предательств. В наших мирах из всего, что можно причислить к хорошему, только честь и мораль. Но, на деле, реальные миры спокойнее. Хоть их жители и забыли, кого нужно бояться и отреклись от Бога… Не переживай. Я прослежу, чтобы девочки ни в чем не нуждались, и присмотрю за ними. А когда придет время, ты снова их увидишь.
Бросив на Лару печальный взгляд, исполненный сочувствия, Владислав тяжело и обреченно вздохнул. Он прекрасно знал, что не доброты душевной и щедрости ради Хранители Баланса Измерений позволили малюткам Шиаддхаль расти и воспитываться в реальном мире без магии. Он заключил с ними сделку. Жизнь его жены в обмен на смерть ее матери. Он должен был выдать Лару Изиде и Валерию сразу после родов, тогда рождение ее детей останется под грифом ‘Инкогнито’. Также он знал, что когда Лара-Маргарита вырастет, она может никогда его не простить за подлое предательство собственной матери, но пока он предпочитал не думать об этом. Он стерпит ее ненависть к нему, если она останется жива, и предоставится возможность терпеть ее ненависть в принципе. Он был эгоистичен. Настолько, что готов был пойти на что угодно, лишь бы она жила. Даже на предательство ее матери, обнимавшей своих малюток в последний раз.
Дав эльфийке своей крови, дабы ее повреждения затянулись, он плотоядно окинул ее горящим взором. Постоянно приглядывая за Ларой, он не питался уже несколько месяцев, и уже был не в силах найти добычу, которая бы не сопротивлялась.
Юная Шиаддхаль утвердительно кивнула, все же стиснув зубы от страха. — Ты много для меня сделал, Владислав. Я у тебя в неоплатном долгу. Бери мою кровь.
Убрав прядь спутанных и мокрых от пота золотых волос, девушка открыла ему свою шею. Резко усадив ее на колени и не церемонясь, он впился в ее бьющуюся на шее жилку. Легкие обдало огнем. Наркотик тек по его венам. Настолько сладкий, что он лишился контроля над собой и перестал замечать, что рвет в лоскуты уже и без того истрепанное и порванное в муках родов платье эльфийки, касаясь каждого участка ее воспаленного страстью тела. В глубине души, как бы ни было это порочно и неправильно, Лара тоже этого хотела. Хотела почувствовать рядом с собой и в себе уверенного и не дрожавшего перед трудностями мужчину. Подпав под влияние гормонов радости, снижавших порог ее боли от укусов, Лара выгнула весь позвоночник, подаваясь в сторону Владислава, чтобы ему было удобно пить ее кровь и ласкать ее, разгоряченную и потную, после агонических родовых пыток. Лед и пламень столкнулись, вызвав шквал и парад планет, в котором вампир уже не замечал, какая девушка с ним рядом сейчас, глядя лишь в ее глаза. Изумрудные глаза своей мертвой любви по имени Маргарита Ланшери. Опрокинув золотоволосую Шиаддхаль на спину, разведя ей колени и врезаясь в нее все глубже и глубже, он лишь иронически думал о том, что девушка должна познать, что есть истинное наслаждение, перед тем, как петля, по его договоренности с Хранителями Баланса Измерений, сломает Ларе шею, чтобы Рита могла жить. Чтобы Валерий, его отец, никогда не узнал о том, что он где-то поблизости и снова не объявил на него охоту. Чтобы существование его и его будущей жены оставалось втайне для врагов впредь и навсегда.