Трансильвания: Воцарение Ночи

Роксенбер Лорелея

— Почему я не могу сражаться с тобой бок о бок?

Я вжала его плечи в кровать, уткнувшись носом в волевой подбородок. — Я не пущу тебя туда, где он. Я тебя близко не подпущу к нему. Это слишком опасно. Он знает, как тебя убить. Он поставил целью всей своей жизни с тысяча четыреста шестьдесят второго года — стереть с лица Земли того, кому дал жизнь, и запереть его в аду. А я устала. Слишком устала тебя терять. Больше я не отдам тебя смерти. Ценою собственной жизни. У меня даже появился повод сказать Дэнелле Тефенсен ‘спасибо’ за все, что она сотворила с нами. Теперь я знаю, насколько велика цена счастья. Как дорого каждое мгновение, которое

всегда имеет высокую вероятность стать последним. Каждый твой вздох для меня на вес золота. Ты можешь мне помочь. Но иначе. Дай мне свою ладонь.

Он послушно вытянул руку. Проведя указательным пальцем вдоль ладони мужа, я установила контакт с его энергией, посредством знака связи ‘Нексус’. И уже через долю секунды нити теплого золотого сияния сначала от его руки, а постепенно, разрастаясь, уже и от всего его тела потянулись к моим ладоням и груди. Наощупь они оказались довольно теплыми, и, проникая под кожу, воздействовали успокаивающе и умиротворяюще. Через несколько минут я прервала контакт, деактивировав знак. Свечение погасло, и я вдохнула полной грудью, внезапно (о, чудо!) почувствовав себя хорошо.

— Так быстро? — Муж удивленно воззрился на меня.

— Я взяла немного твоих жизненных сил, чтобы они помогли мне в сражении. Убивать тебя в мои планы не входило.

— Ты просто не знаешь, с кем имеешь дело, Лора. Я — вампир. Я могу восполнить энергию каким-нибудь недалеким жителем местной деревни. А во время сражения тебе будет неоткуда ее почерпнуть. Твое желание оберегать меня любой ценой уже тысячу раз чуть не погубило тебя. И снова ставит под угрозу… — Владислав, раздраженно махнув рукой на меня, как на безнадежную, улегся в кровать, повернувшись ко мне спиной.

Опустившись с ним рядом, накрепко обвив рукой сильную обнаженную холодную грудь, я коснулась губами линии его позвоночника и прижалась к ней горевшей от температуры грудью.

— Не злись. — Тихо попросила я. — Я, действительно, хочу тебя оберегать, во что бы то ни стало. Ты бы понял меня, если бы я столько же раз умирала и почти что умирала на твоих глазах, сколько ты на моих…

Я прилегла рядом, и несколько мгновений спустя сон смежил мне, полной сил и, впервые за долгое время, идеально себя чувствовавшей, веки…

— И по каким параметрам, спрашивается, вообще найти Благодатную Долину? Ее же нет ни на одной карте ни одного из миров! — Я раздраженно откинула от себя карту еще одного измерения, потерпев очередное фиаско, и, закрыв глаза, изо всех сил выдохнула. Раздражение отнимало много сил. Взяв себя в руки, я дотянулась до еще одной, лежавшей на столе в комнате, где мы обычно принимали посетителей и покупателей земель Трансильвании.

— Зачем тебе карта? — В мгновение ока оказавшись рядом со мной на вампирской скорости, Владислав выдернул пергамент из моих рук, отшвырнув его на пол к предыдущим. — Открыть портал и прыгнуть, представив в уме, куда хочешь попасть, для этого карта не нужна. Ну же, Лора. Ты была самой могущественной ведьмой пятнадцатого столетия. Сейчас Дэнелла обучила тебя магии знаков. Может, хватит мыслить разумом человека, которому неподвластно сверхъестественное, м? Ко всему прочему, ты еще и Шиаддхаль. А Шиаддхаль всегда найдет путь в Благодатную Долину. Память крови сильна. Поэтому к Милене вернулись и воспоминания матери, и воспоминания всех живших когда-либо Шиаддхаль.

Он изогнул бровь дугой, иронически смерив меня смеющимся взглядом, что вызвало во мне больше раздражения,

чем желания улыбнуться в ответ. Я подходила к точке кипения.

— Ну извини меня, в таком случае, любовь моя. Я — не Милена. И не надо равнять меня на нее, как сестру и как, что еще хуже, свою жену. Я бьюсь с этими картами уже восемь часов без продыху, как проклятая, а ты еще и смеешь говорить, что все зря, и я могу каким-то чудесным образом открыть портал, не прилагая никаких усилий, просто автоматически. Либо скажи что-нибудь стоящее, либо не каркай под руку. Не зря тебя Вороном называли. Накаркиваешь и беду, и ерунду только так.

Я наклонилась, подняла им вырванную из моих рук карту и снова уткнулась в нее, игнорируя мужа, будто его и не существует вовсе.

— Почему ты такая упертая сучка? Я сказал тебе закрыть глаза, подумать о месте, в которое хочешь попасть, поверив в свои силы. ВСЕ НА ЭТОМ! Это не высшая математика, бабочка. — Владислав снова вышиб одним резким ударом карту из моих ладоней. Уперев руки в бока, я посмотрела на него неадекватным полубешеным взглядом и сорвалась.

— Подумать о месте? В котором никогда в жизни не была? Действительно, что может быть проще? Как я могу подумать о месте, которое не видела НИКОГДА В ЖИЗНИ!!! Бесишь. Заткнись и не мешай мне изучать топографию.

— Кое-кто просто раздражен из-за восьми часов пустого коптения над бумажками. Закрой глаза. — Притянув меня за руку к себе, он вдруг внезапно поцеловал меня, а потом, резко развернув спиной к себе, сдавил рукой через платье мои подгрудные ребра, дыша морозным дыханием мне в шею и щеку. — А вот теперь, когда ты на автопилоте расслабилась, отвлеклась от бешенства, и исчезла необходимость тебя прививать от него, как дичь, закрой глаза и просто пожелай попасть в Благодатную Долину. Даже если высадимся не у замка Шиаддхаль, прогуляемся пешком. Портальные погрешности, в зависимости от опыта открывающей их ведьмы или ведьмака, или Хранителя Архивов, или Хранителя Баланса Измерений, которые, к слову сказать, нанимаются для работы из любого народа: людей, вампиров, эльфов, оборотней, гибридов и других, менее известных, созданий, могут кривиться от ста метров до пяти километров. А что касается самих Хранителей Баланса Измерений, твою мать, по моей наводке, поймали представители организации-эльфы. Старые ублюдки, верхушка офиса, выбирают для служения лучших из лучших…

Я закрыла глаза и попыталась сделать так, как он говорит. Сквозь полуприкрытые веки через пару мгновений сосредоточения и погружения я увидела голубоватое свечение и отчетливо громко произнесла: — Доставь нас в Благодатную Долину.

Яркий голубой свет стал невыносим, заставив зажмуриться изо всех сил. Ультразвуковой сигнал, который болезненно ударил по барабанным перепонкам нас обоих внезапно стих, и я почувствовала мокрую траву, щекотавшую мои колени через платье и рыхлую почву, в которой безнадежно увязли мои каблуки.

Открыв глаза, я взяла мужа за руку, заставив его расцепить свое полуобъятие. Мы с Владиславом стояли посреди огромного поля некошеной травы. В воздухе завис запах свежести недавно прошедшего дождя. Пахло мятой, восходом солнца и запахом клевера. Да, посмею вас удивить, он пахнет иначе, чем другие травы…

Солнце медленно поднималось вдоль линии горизонта, озаряя поле и нас своим приглушенным кроваво-алым светом. Притопнув каблуком от раздражения, я тут же поняла, что сделала это зря. Напрочно увязнув в земле, он издал глухой и протяжный грустный звук…