Трапеция

Брэдли Мэрион Зиммер

Телеграмма. Что еще?

Пока Марио разрывал конверт, все столпились вокруг в ожидании. Вздохнув с

облегчением, парень протянул листок Джонни.

– Ради разнообразия хорошая новость.

Стелла и Томми, вытянув шеи, прочли через плечо Джонни: У ЭЛИССЫ ДОЧЬ САН-ФРАНЦИСКО 5.45. НАЗВАЛИ КЛЕО МАРИЯ РЕНЗО.

ОБЕ В ПОРЯДКЕ. С ЛЮБОВЬЮ ДЖО.

– Вот и прекрасно, – пробормотала Стелла. – Лисс говорила, что хочет дочку.

Надо будет отправить ей цветы, Джонни.

– Конечно, детка, как

скажешь, – ответил Джонни. – Клео Мария, значит? Вполне

логично, если учесть, как Лисс относится к Клео. Эй, когда будем посылать Лисс

цветы, надо и Клео отправить, да?

– И записку, – добавил Томми. – Клео обрадуется, узнав, что Лисс назвала дочку в

ее честь.

Марио снова взял телеграмму и задумчиво на нее уставился.

– Ну, хоть с этим покончено.

– Во всяком случае, на год, – с сарказмом уточнил Джонни. – Учитывая ее

придурка-мужа, не удивлюсь, если детишек будет штук шесть, а то и восемь. Ну, если именно этого Лисс хочет в жизни, я надеюсь, она счастлива.

Марио рывком встал, оттолкнул стул и ушел. Больше он не вернулся.

Позже Томми в компании Джонни и Стеллы отправился в город. Они заказали

пересылку цветов и записок с пожеланиями всего наилучшего от всей семьи для

Лисс и Клео, причем Томми настоял, чтобы имя Марио тоже значилось. Затем

Томми возился с оборудованием, пока на кухне не подняли полуденный флаг.

Быстро покончив с обедом – Марио так и не появился – Томми отправился в

раздевалку. В такое время она обычно пустовала, но сегодня там все же был

один человек – Марио. Он вытащил накидки из шкафа и развешивал их на

брезентовой стене. Когда Томми подошел к нему, парень обернулся, обнял его и

притянул к себе.

– Эй, – тихо сказал Марио Томми на ухо. – Мы все еще не поговорили про Лоутон, штат Оклахома.

На секунду Томми стало приятно, потом он вдруг забеспокоился и мягко

отстранился.

– У нас будет для этого куча времени, а сейчас надо готовиться к представлению.

– У нас есть время, – Марио потянул его обратно.

– Ты что, свихнулся? – голос Томми задрожал. – Тут в любую минуту может

появиться целая толпа.

– Расслабься. Они все либо обедают, либо проверяют аппараты снаружи. А мы с

тобой успеем быстренько…

И он, приблизив губы к уху Томми, прошептал, что именно они быстренько успеют.

Томми, шокированный и разозленный, отскочил.

– Да ты совсем сдурел! Сам же мне говорил, что для всего есть свое место и

время! А сейчас никак не время и уж точно не место, дурак!

Марио, плотно сжав губы, смотрел на него.

– С какой это поры ты сделался таким осторожным?

– Должен же им быть хоть кто-то. Ну же, Марио, прекращай дурачиться. Сколько

раз мы выходили

сухими из воды. Удача нам еще понадобится, давай не будем

искушать судьбу.

– Ты кого, черт побери, пытаешься впечатлить? Или тебе религия ни с того ни с

сего в голову ударила?

– Марио, а что тебе в голову ударило? Отвали от меня! – теперь Томми по-

настоящему разозлился. – На тебя вечно что-то находит, уж не знаю что на этот

раз, и ты вечно вымещаешь свое настроение на мне! Начинаешь психовать и

лезешь затевать ссору. Я уже устал быть твоей боксерской грушей!

– У меня есть для тебя слово получше, – ощерился Марио и сказал эпитет, который Томми прежде ни разу не слышал.

Томми остолбенел, а парень неприятно засмеялся.

– Что, не любишь грязные разговоры? Слово не понравилось? Но ты никогда не

возражал против того, чтобы быть… – и он повторил снова.

Томми дернулся так, будто Марио его ударил. Впрочем, этот удар был даже хуже

физического.

– Слушай, – сказал он, пытаясь держать себя в руках, – есть большая разница

между тем, что происходит в нашем купе за запертой дверью, и тем, что ты

пытаешься затеять в раздевалке, куда в любой момент может ввалиться

половина цирка. Что с тобой такое? Ты же сам все время повторял, какими

осторожными…

Голос его подвел.

– Так и знал, что ты однажды мне это припомнишь, маленький паршивец.

Марио схватил Томми за руку и больно заломил ее за спину. Томми, вскрикнув, попытался освободиться, но Марио повалил его и, невзирая на молчаливое

яростное сопротивление, прижал к полу, встав коленом на спину и продолжая

заламывать руку.

– Скажи вслух! Не упрямься! Ты ничем не лучше меня! Скажи, кто ты, чтоб тебя!

– Какого черта… – в дверях стояли Джейк Дэвис и один из клоунов.

– Валите отсюда! – оскалился Марио. – Это наше личное дело!

И он вывернул руку Томми так, что тот не смог бы и на дюйм двинуться без риска

вывихнуть плечо.

– Скажи, – потребовал Марио на грани слуха. – Скажи, маленький

самонадеянный педик, скажи!

– Я убью тебя, – выдавил Томми.

Марио безжалостно усилил хватку. Боль вгрызлась в руку, на лбу выступил пот, перед глазами встала красная пелена, и сквозь нее пробивались голоса. Сказать

это вслух, подумал Томми в замешательстве, означало бы превратить все, что

между ними было, в нечто грязное и больное.

– Ну же, Марио, – услышал он голос Джонни, – снова бьешь паренька? Отпусти, ты ведь ему плечо вывернешь.

– Отпущу, конечно, – пообещал Марио с той утрированной безумной веселостью, которая приходила в разгар его приступов гнева. – Как только скажет то, что я