Трапеция
Шрифт:
ему бы не помешала.
– Не пойдет, – сказал Марио. – Нам нужны двое ловиторов, двойная трапеция у
нас в контракте прописана. До конца сезона шесть недель, а Вэйленд – дрянь, неряха да еще и пьяница.
Оба повернулись к нему.
– Пьяница? – переспросила Стелла со значением.
– Не дури, Марио! – рявкнул Джонни. – Пьющие воздушные гимнасты до возраста
Вэйленда не доживают. Ну выпивает он иногда, и что? Я тоже выпиваю. Не всем
же трезвенниками быть,
– Я сказал «пьяница» и имел в виду именно то, что сказал, – напирал Марио, глядя на Джонни.
Джонни вернул пристальный взгляд.
– Слушай, я, черт подери, тоже не фанат Вэйленда. Но такие разговоры… он же
работает с Сантелли. Если у тебя есть доказательства, то выкладывай, и будем
думать, что делать. Если нет – закрываем тему.
– Я что-то такое слышала, Джонни, – тихо вмешалась Стелла. – Он пропал на три
дня, ушел в запой, а когда вернулся, Вуди оштрафовал его на пятьдесят
долларов.
– Это ничего не доказывает, – возразил Джонни. – Разве что кроме того, что у
него сохранилось достаточно мозгов, чтобы не напиваться на стоянке.
– Томми, – сказал Марио, – расскажи им то, что говорил мне.
Томми повторил историю об увиденном, и Джонни нахмурился.
– А вот это плохо. Если бы поймать его на горячем… К Вуди с такими
доказательствами идти нельзя. У меня есть идея получше. Все равно пора
переделывать номер.
– Черт, – буркнул Марио.
– Не заводись, братец. Ты звезда, ты этого заслуживаешь… никто не спорит. Но
если не брать в расчет твою славу…
– Удар ниже пояса, Джонни.
– Дай закончить, ладно? Можно немного приукрасить номер, сделать его
зрелищнее, никого не ущемляя. Наши трюки выглядят слишком простыми.
– В этом и суть, – тихо заметил Марио. – Делать так, чтобы почти невозможное
выглядело простым и легким. Лишняя зрелищность ни к чему. Люди, которые
ценят искусство полета, знают, на что смотреть.
– О боже, снова ты со своим чистым искусством! Это цирк, Мэтт, а не русский
балет! Нравится тебе или нет, мы занимаемся шоу-бизнесом. Я подумываю насчет
Стеллы. Она выглядит довольно впечатляюще. Можно устроить с ней что-нибудь
эффектное.
– Джок, у нас простой полет на трапециях. Классический. Хочешь чего-то
новомодного, попроси Вуди, пусть выставит ее соло. Джули Ли скоро
увольняется. Может, Вуди возьмет Стеллу на ее место.
– Хочешь сказать, – вспылил Джонни, – она недостаточно хороша, чтобы
выступать на центральном манеже под именем семьи? Насчет Лисс ты ни разу не
возникал…
– Ну хватит, – Марио
танцовщица! Она выступала с нами на двойной трапеции и делала пару
живописных трюков, чтобы немного украсить номер – и все на этом. Она не была
помешана на гламуре и не пыталась вставлять всякие штучки-дрючки в
классический полет…
Стелла открыла рот и закрыла.
Джонни вспыхнул:
– Сантелли не один год строили номер вокруг женщины, и ты об этом знаешь!
– Но Стел не Люсия!
– Боже, Лу такой никогда не была! Она не выполняла сложных трюков! Одну
показуху! Именно та самая зрелищность, против которой ты так рьяно
выступаешь, и сделала из нее звезду! Да что с тобой такое? Боишься, что вторая
звезда в семье отодвинет тебя на задний план?
– Слушай, Джок… – Марио запнулся, сделал глубокий вдох, выдохнул и начал
заново: – Мне не надо ничего такого бояться. С учетом того, что я делаю, едва ли
кто-то меня затмит, с показухой там или без. Просто бывают трюки для
классического полета, а бывают для чего-то другого.
– Господи! Если уж на то пошло, тебе и самому не повредило бы немного
показухи. На днях я слышал, как кто-то, глядя на твой пируэт, сказал: «Почему бы
этому парню не сделать что-нибудь сложнее?»
– Сразу видно, дурак, – ухмыльнулся Марио. – Этот пируэт – один из самых
сложных трюков в номере.
– Знаю, но черт подери, – заспорил Джонни, – в твоем исполнении он выглядит
таким простым, что никто даже внимания не обращает! Мы могли бы обставить
номер так, что люди будут в буквальном смысле на краешке кресла сидеть…
– Такая зрелищность мне не нужна. Это фальшивка и обман, вот и все!
Джонни хлопнул ладонью по сундуку.
– Мэтт, как ты мне надоел, как ты меня задрал всей этой скромностью и
неприметностью! Это же номер! Ты знаешь об этом так же прекрасно, как и я! Ну
подумай хоть минуту головой!
– Так, слушай…
Тут в дверь постучали – негромко, но категорично.
– Упс, смотрите, что вы наделали, – сказала Стелла и подошла к дверям.
– Стелла, дорогая, – позвали снаружи извиняющимся тоном, – вы не могли бы там
хоть немного тише? Я только что уложила Баки спать, а теперь он снова плачет.
– Разумеется, – прошептала Стелла. – Прости, Вики.
И с пылающими глазами повернулась к мужчинам.
– Вики Дэвис, у ее ребенка режутся зубы. Так что очень прошу, выметайтесь
отсюда, вы оба. И Джонни, хоть словечко от тебя вечером услышу… хоть