Трапеция
Шрифт:
про Парриша – который так и не вышел – мы с Джонни несколько дней
дублировали актеров. Он летал, а я ловил.
– Джонни, но ты же не собираешься сказать, что сделал тройное? – спросила
Люсия.
– Не-а, не сделал. Но очень правдоподобно его изобразил. Я раз пять покрутил
двойное заднее, потом они все порезали и смонтировали. Фальшивка, обычная
работа с пленкой.
– По-моему, это нечестно, – протянула Люсия.
Джонни пожал плечами.
– Это шоу-бизнес.
поддельное выглядит лучше, чем его настоящее. Впрочем, если бы я сделал
настоящее, половина зрителей все равно бы не поверила.
– А что случилось с фильмом? – поинтересовался Марио.
– Его не доделали.
– Деньги кончились, – вставил Анжело. – И были какие-то проблемы с
профсоюзом. Правда, я как-то слышал, якобы съемки собираются продолжить.
Будто бы есть актер, Барт Ридер, который очень хочет в нем сняться.
– Да ну его, этот фильм, – отмахнулся Джонни. – Он какой-то невезучий.
Но Марио хмурился, зацепившись за последние слова Анжело.
– Барт Ридер? Я когда-то знал парня с таким именем. Он начинал в театре, потом
подался в кино, а потом я упустил его из виду. Интересно, это он и есть?
– Никогда его не встречал, – сказал Джонни. – Уж не знаю, стоит ли он чего-то, но по слухам как романтический герой он нарасхват. Играет в исторических
фильмах с Луизой Ланарт. Его называют лучшим со времен Валентино[1]. Но
большинство актеров в наши дни не умеют играть. А если включишь радио, то
быстро убедишься, что большинство певцов не умеют петь.
– О, он хороший актер, – возразил Анжело. – Очень хороший. И умеет держаться.
Я дублировал его в одном фильме про пиратов. На самом деле ему не нужен был
дублер… он бы и сам мог все сделать… но студия боялась, как бы он не испортил
эту девичью мечту, которая у него вместо лица.
Джонни захохотал, откинув голову
– Вот она, реклама! Объявить Барта Ридера величайшим романтическим
героем… Между нами говоря, он самый отъявленный гомик во всем Голливуде!
– Отъявленный кто? – озадачилась Люсия.
Анжело шепотом сказал что-то по-итальянски, и она покраснела.
– Но пусть даже и так, – продолжал Джонни, – женщины на него буквально
вешаются – от девочек до бабушек. По сравнению с этим мои фальшивые
тройные не такой уж и обман.
– Мэтт, – скривилась Люсия, – откуда у тебя такие знакомства?
– Да я даже не уверен, что это он, – ответил Марио нарочито небрежно. – Парень
с такой фамилией приходил бывало в балетную школу, брал уроки акробатики.
Ездил на спортивной машине… я пару раз ходил с ним на гонки. А потом он
получил несколько больших ролей, и наши пути разошлись.
Но
Забирай мою долю Ридера, я только рад буду.
А рассказывая, как попал в тюрьму в юности, Марио обронил: Я слишком боялся звонить Джо или Анжело и не мог дозвониться до Барта.
– В любом случае, – сказал Джонни, – мы от него балдеть не собираемся. Просто
еще одно доказательство того, что пресс-служба способна на многое. Я хочу
податься в телеиндустрию. Там сейчас большие деньги, не то что в живых
выступлениях. А ловиторов вокруг пруд пруди.
– Не таких, какие мне нужны, – покачал головой Марио.
– Неважно. Новый выпуск я собираюсь полностью построить вокруг тебя. Ты
всегда рвался на вершину, старший братец, и к тому времени, как я с тобой
закончу, все будут о тебе знать!
Невозможно было не проникнуться его энтузиазмом. Джонни поднял бокал.
– Ну что, Мэтт? Мы все еще Летающие Сантелли, разве не так? Мы еще не ушли с
манежа!
Томми колебался. Все это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.
Просто очередной из грандиозных планов Джонни. И все-таки идея пробуждала
воспоминания, тревожила старые мечты и амбиции, которые ему самому казались
забытыми. А теперь они имели шанс воплотиться в Марио.
– Это приносит какие-то деньги? – осторожно осведомился он.
– Какие-то деньги? – рассмеялся Джонни, взмахнув рукой. – Пара звонков
спонсорам, и меня буквально завалят контрактами. Подожди немного – и
увидишь, какие это приносит деньги.
Поднеся бокал к губам, он отпил немного и дождался, пока остальные
последуют его примеру.
– За Летающих Сантелли… ancor!
Медленно подняв собственный бокал, Томми пригубил знакомый вкус вина
(которое никогда не любил) и подумал: «Забавно. Джонни так яро выступал
против семейных традиций, а теперь он вылитый Папаша. Лет через сорок он
даже выглядеть будет так же». Оглядывая семью, поддержавшую тост, Томми
задался вопросом, заметил ли это кто-то, кроме него.
Джонни болтал не умолкая до самой полуночи, из него так и сыпались идеи.
– Помнишь, Мэтт, как в детстве мы мечтали о большом номере? Покрасить стропы
в серебряный, а все, за что не надо держаться, посыпать блестками, чтобы
сверкало. И разноцветная подсветка. И даже перекладину трапеции…
придумать что-нибудь такое, чтобы блестело, но не скользило. А вместо трико и
леотардов взять какие-нибудь причудливые футуристические костюмы… что-то
цвета металлик… изобразить реактивный двигатель, космический полет.