Трапеция
Шрифт:
– Младший, – повторил Джо. – А теперь послушай, Клэй, в этой семье все кое-
чему учатся. Мы учимся знать, где наше место. Ты летаешь, верно?
– Ну да, ты знаешь. Пап…
– Сейчас говорю я! – рявкнул Джо, и его мягкий голос вдруг стал устрашающим. –
Ты уже поговорил. Я слышал, ты решил поспорить с Мэттом, указать ему, как
надо ловить. Наверняка твои познания в этом деле исходят из обширного опыта
и большой мудрости?
Клэй резко повернулся к Марио.
– Так ты
Анжело, оторвавшись от камина, выпрямился и развернулся.
– Хватит, Клэй. Полет – не детская игра с детскими правилами. Ты нарушил
дисциплину и получил выговор. Ты должен слушать…
– А ты не мой отец! Я не обязан…
– Прекрати, Клэй, – коротко сказал Джо Сантелли. – Гимнасты создали правила, и ты должен их соблюдать или оставаться на земле. Понял?
– Я не… – Клэй перевел встревоженный взгляд с отца на Марио, а потом
ребячески выпятил губу: – Ты что, шуток не понимаешь?
Марио покачал головой.
– Когда дело касается полета – нет. Клэй, ты хочешь летать?
Мальчик опустил голову и встал, заламывая пальцы. Потом, сглотнув, выдавил:
– Да, хочу. Честно хочу, Мэтт. Прости. Я буду делать все, что скажешь. Обещаю.
– Да уж надеюсь, – резко сказал Марио. – В противном случае мигом вылетишь
вон из зала. Ясно? Вылетишь вон. А завтра перед школой ты пойдешь в
раздевалку и уберешь весь бардак, который вы с приятелями там развели. Том, Стелла и я не обязаны работать в таком свинарнике. И еще кое-что. Прежде чем
ложиться спать, ты спустишься вниз и прочтешь правила, которые я повесил на
стенд. И прочтешь как следует. Потому что отныне в зал зайдет только тот, кто
будет придерживаться этих правил, и если я замечу, что кто-то нарушает – ходит
по паркету в уличной обуви, курит в зале, лезет наверх без присмотра – я за себя
не отвечаю. Всем ясно?
– Ясно, ясно, – откликнулась Люсия.
– К тебе это тоже относится, Тесса. Если ты захочешь посмотреть, то должна
сперва спросить разрешения. Поняла? А если еще раз заорешь, когда кто-то
наверху, я сперва тебя отшлепаю, а потом скажу Люсии, – он напряг челюсть и
добавил: – Анжело, тебя все это тоже касается. Ходи и смотри, сколько угодно.
Но ты соблюдал эти правила всю жизнь. Не вижу причины, зачем тебе нарушать
их сейчас.
– Боже Милостивый, – засмеялся Джонни, – что на тебя нашло, Мэтт? Решил
возродить Передовую Школу Полетов?
– Это не самое худшее, что он мог сделать, – заметила Люсия.
– А я думаю, что он прав, – вдруг сказала Стелла.
– Ну конечно, – саркастически фыркнул Джонни.
– Джонни, – заговорил Джо, – это ведь ты начал все эти беспорядки, когда
позволил Клэю спорить с тобой и нарушать семейные правила?
Джонни
– Я руковожу своим номером так, чтобы участники работали командой. И всегда
так делал. Если Мэтт хочет изображать тирана, на здоровье. Он сломал Томми, сделал из него дрессированного кота – щелкни бичом, и он прыгнет. Но я не учу
своих мальчиков, раздавая пинки направо и налево. Я им не грублю и не
издеваюсь над ними. Я просто так не работаю.
– Ты их не учишь, – вмешался Анжело. – Тебе просто нравится играть с детьми. Я
видел, как ты вмешивался, когда Марио начал обучать этих четверых. У тебя не
хватает ни терпения, ни дисциплины, чтобы по-настоящему работать. Никогда не
хватало, и никогда не будет. Так что с этой минуты займись чем-нибудь другим.
Клэй, – он повернулся к мальчику. – Ты слушаешь Мэтта, а не Джонни, не то
остаешься внизу. В ту секунду, когда ты ступаешь на веревочную лестницу, ты
теряешь все привилегии избалованного любимчика и подчиняешься приказам.
Без споров.
– Все еще не понимаю, почему это так необходимо, – сказал Джонни.
– И не поймешь, – горячо заявил Анжело. – В свое время тебя тоже здорово
избаловали, и ты ушел из номера, потому что не умеешь принимать приказы.
– Чертовски верно! – разозлился Джонни. – К шестнадцати годам мне до чертиков
надоела эта муштра! Вы живете прошлым, все вы! И кто-то продолжает
удивляться, почему я хочу быть от всего этого подальше? Вы словно
окаменелости в музее и даже этого не замечаете! И поступите с Клэем так же, как поступили бы со мной, если бы я позволил! Вы никогда не изменитесь!
– Ты ничего не знаешь, – сказала Люсия. – Папаша рассказывал, что, когда ему
было шесть, в прежние времена в прежней стране, прадедушка ди Санталис
поставил его на проволоку и сказал: упадешь – будешь битым. Он, разумеется, упал и получил свое. Папаша никогда так не обращался ни с одним из нас.
Джо хихикнул.
– Папаша и пальцем тебя не тронул, да, Люсия? Самое худшее, отправил тебя, маленькую испорченную примадонну, спать без ужина, когда ты расплакалась
после падения. Но когда я начал учиться акробатике и делал свое первое сальто
назад, он показал мне, где приземлиться, а дюймах в шести положил садовые
грабли зубьями кверху. Я о-о-чень старался!
– Такая жестокость ни к чему не приведет! – рявкнул Джонни.
– Жестокость? – с искренним недоумением переспросил Джо.
Анжело практически в голос с ним сказал:
– Эта жестокость дала Сантелли звездный статус. Всем, включая тебя, – он
посмотрел на Клэя и продолжил: - Иногда мягкость это просто потакание. Из