Трасса "Юг". Парни из 90-х
Шрифт:
Он пожал мне руку, затем не очень-то ловко похлопал по плечу, надеясь, вероятно, завоевать мое расположение. Но этого и не требовалось. Мне и без того хотелось помочь его дорогому Мише снова почувствовать себя нормальным парнем. Девчонку бы ему, да без комплексов. Мы-то что? Мы только вискарь бухать умеем… брр…
Потом я подумал вот о чем: значит, дело моего отца было достаточно громким в Москве, раз слухи дошли даже до самого господина Островского. Тогда не приходится удивляться, что за нами гоняются все, кому не лень.
А ведь здесь мы как в крепости, – подумал я. Мы можем переждать. Мы можем даже забраться на наблюдательную
Эпизод22. На вышке было светло. С нее действительно открывался потрясающий вид. Мы узнали даже, куда ведет дорога: она петляла между невысоких холмов и в самом деле возвращалась на московское шоссе. Получалось, что мы заехали сюда совершенно зря. Об этом мне сказал на ухо Макс, а я только пожал плечами. Не то чтобы я стал фаталистом, но почему-то с некоторых пор мне казалось: всякое наше движение что-нибудь да означает. Даже если неясно, что. Говоря проще, всем нам не мешало бы схорониться в тихом месте на денек-другой, чтобы поразмыслить над этим. В этом смысле я и ответил Максу, и тот нехотя согласился.
Костик с Шерифом тем временем оглядывали окрестности. Хозяин башни смотрел на них с грустью, и я решил отвлечь его:
– Мишка, – начал я самым невинным голосом, – а у тебя здесь девчонки никогда не бывали?
– Бывали, – ответил он. – Но сейчас нет.
– Сейчас однозначно нет, – подтвердил я. – Ты не ошибся. Можешь даже пощупать. Ну, а вообще?
– Вообще мы переписывались по сети. Уже здесь. Но у нас ничего не получилось.
– Да не бывает так, чтобы совсем ничего, – сказал Макс грубовато. – Плохо писал, наверно.
– Я совсем перестал писать. Месяца три назад. На экране все расплывается. Не отца же мне просить вслух читать, правда?
Макс смутился.
– Ну, прости. Я не знал. Но можно же приятеля попросить. Все так делают: пишут вместе, сидят, прикалываются, а потом…
– Хочешь, напиши что-нибудь за меня. Если тебе интересно. Я не стану. Мне всё равно.
– Гордый какой. Мне б такую башню, я бы вообще с телками кувыркался не переставая.
Неожиданно Мишка рассмеялся:
– А у меня почему-то тут никак не получалось. Мне казалось, что нас все видят. Я-то ничего не вижу, а меня – все… Даже если темно… Это мания, конечно…
– Мания преследования, – сообщил Костик.
– Ну и вот. Но на самом деле все было еще более мерзко. Мы познакомились по интернету, а она у меня украла деньги…
– А вот это уже не мания.
– Папа когда узнал, жутко разозлился. На меня, конечно. Потом взялся сам искать мне знакомых, в своем кругу, но я ему сказал – этого не нужно…
– Да, дружище, хреново тебе, – сказал Макс.
– Зато есть что красть, – откликнулся Шериф сурово. – Не так плохо.
– Это всё не мое, – возразил Мишка. – Там, где мы жили до этого, там было лучше. Там все жили одинаково, я еще хорошо видел, гулял по улицам. Мы траву курили. По субботам у хасидов из лавочек кока-колу воровали… На складе стоят бутылки, целыми упаковками. Берем и убегаем… Он злится, кричит, а сделать ничего не может…
– Кто такие хасиды? – спросил Шериф.
– Они очень религиозные. Им в шабат работать нельзя, грех. Даже свет включить нельзя. Прислуга включает…
– Слушай, а ты молодец, оказывается, – ухмыльнулся Макс. – Так им: кто не работает, тот не пьет кока-колы…
– Там я был нормальный, – грустно сказал Мишка. –
– Значит, ты новый русский еврей? – спросил Шериф.
– Не совсем. Но отец так устроил, что да. Когда уезжал. Десять лет назад.
Зазвонил телефон, который стоял прямо на полу. Мишка обернулся на звук, поднял трубку, послушал и ответил: «да, идем».
– Зовут вниз. Они все-таки устроили праздник.
– Минуточку. Раз есть гости, должен быть и праздник, – воскликнул Макс. – Давай, корми нас. Мы тебе не хасиды, для нас пожрать – не влом. А потом еще кататься поедем.
Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, то Мишка был счастлив.
Потом говорились тосты (Борис Николаевич переоделся и выглядел представительно, как по телевизору), пилось терпкое красное вино (мне оно понравилось), дарилась пузатенькая, сияющая огненно-рыжим лаком гитара (Мишка взял ее в руки и сразу, хотя и не на полном звуке, произвел такой пассаж, что Макс восхитился. «Йес», – сказал Мишка, никто его не понял, но Костик с важным видом закивал: оказывается, так называлась очень старая и очень сложная английская группа). После всего этого есть уже не хотелось. Мишка взял гитару и понес наверх, а Макс, кряхтя, поволок туда же тяжелый черный комбик размером с два пивных ящика. Борис вручил мне бутылочку вина, а Шериф незаметно прихватил со стола такую же.
В стеклянной башне было уже темно. Ярко светила луна. Сквозь прозрачный потолок были видны и звезды, и млечный путь. Костик засмотрелся на небо, и Макс водрузил комбик ему на ногу. Тот от неожиданности вскрикнул так, что Мишка испугался. Пришлось обоим налить. Нахальный Макс попросил гитару, воткнул провод в усилитель, покрутил ручки и сыграл что-то из своей любимой «Нирваны», довольно складно. Но Мишка взял у него «гибсон» и с ходу врезал то же самое. Макс спросил: «Ты чего, тоже Кобэйна снимал?» – «Первый раз от тебя услышал», – ответил Мишка, и Макс надолго заткнулся.
Уже ночью мы добрались до Мишкиного компьютера. Это был навороченный аппарат – папа-адвокат не пожалел денег. Монитор был просто огромным, чтобы человеку с плохим зрением можно было хоть что-то разглядеть, вот только Мишка уже мало что видел. Иногда он на ощупь лазил в интернет. Друзья, оставшиеся в теплых краях, все еще присылали ему письма.
Мы сидели втроем – Костик, Мишка и я. Шериф и Макс завалились спать в комнате для гостей.
Мишкино обиталище удивило меня. Похоже было, что все усилия высокооплачиваемого дизайнера были нарочно сведены на нет: итальянская мебель была расставлена в самых неожиданных местах; прямо из пола торчали светильники на тонких ножках, как будто светящиеся галлюциногенные грибы; подозрительно большая кровать стояла как-то косо, причем прямо перед ней, в ногах, громоздился широкоэкранный телевизор на подставке. Тут же в беспорядке валялась одежда.
Приглядевшись, я понял еще кое-что. Комната не желала ничего рассказывать о хозяине: тут не было ни книжных полочек со всякими игрушками и безделушками, ни постеров на стенах, ни раскрытых на интересном месте журналов. Только темный застекленный шкаф с дисками. Вот дисков было действительно много, но по названиям трудно было понять, каков их слушатель. Даже Костик, осмотрев первые полки, в изумлении развел руками.
Мишка, впрочем, ничего не заметил. Он включил компьютер и попробовал влезть в свой почтовый ящик. Не получилось. Тогда он позвал нас.