Трасса "Юг". Парни из 90-х
Шрифт:
Макс, похоже, решил поиграть в Дикий Запад.
– Нет, я просто охреневаю, – я тоже заговорил криминальным свистящим шепотом. – У нас на хвосте висят какие-то уроды. Притом еще непонятно, сколько их. Вообще неизвестно, докуда мы доедем. Может, грохнут по дороге. И в это время к нам просятся пассажиры. Помнишь, корабль был такой – «челленджер»? Плохо кончил. А всё из-за туристов.
Я решил быть непреклонным.
– Пит, – сказал Макс. – Я тебя десять лет знаю. Так?
– Ну.
– Вот и не… Не надо этого. Скажи: ты не хочешь
Пораженный, я даже отступил на шаг:
– Я думал, это ты, Макс, не захочешь делиться.
– Надо дать человеку шанс, – ответил Макс фразой из какого-то фильма. – А деньги не имеют значения.
– А-а. Я все понял. Ты его в свою группу затащить хочешь.
– Ну не тебя же. У тебя слуха нет.
– Ну, ну... А вот мне интересно, что Шериф скажет? И Костик?
– Шериф не против, – сообщил Макс. – Он мне сам вчера говорил.
– Ага. За спиной все решили.
– Пит, я тебя уже просил: не надо этого.
– Если все накроется из-за него, ты что делать будешь?
– А я вот что сделаю: я его своими руками задушу.
Я усмехнулся.
Мишка, который так и сидел под деревом, смотрел в нашу сторону. Мы вернулись и встали прямо перед ним.
– Мы тут подумали и решили тебя задушить, – поведал я. – Но не сразу. А когда из-за тебя все дело накроется.
Макс положил руки Мишке на шею и легонько сжал. Охранник вдалеке прищурился.
– Живи пока, – сказал Макс. – Ты принят. До первой пьянки. А там на берег спишем.
– Я вообще-то не пью, – отвечал Мишка, неумело улыбаясь. – Вчера немного…
– А ты хоть помнишь, чего мне вчера говорил? – спросил я. – Как на жизнь жаловался?
– Смутно.
– Так я тебе напомню. Ты говорил: вот, ягуара мне отец в этот раз не купил, а поршак старый сломался... Придется теперь у парней автобус угнать. Типа вписаться пассажиром, а потом на трассе их в кювет выкинуть, одного за другим. Чтобы они там подохли в страшных судорогах.
– Нет, нет, я не мог так проколоться, «Мосад» будет очень недоволен, – засмеялся он. Что-то в его взгляде изменилось. Теперь никто бы не принял его за слепого. «Вот ведь спасли человека на свою голову», – подумал я.
Я вспомнил: вчера ночью мы сидели втроем на его обширной кровати, смотрели какое-то специальное видео, курили и разговаривали о пустяках. А потом так и уснули вповалку, не раздеваясь. Но перед этим он успел у меня спросить:
– Пит, а ты бы смог жить так, как я?
– Легко, – отвечал я, не задумываясь.
Эпизод 23 - 24
Эпизод23. – А я не собираюсь так жить, – говорила Светка. – Я все поняла: ты меня не любишь. Ты любишь только, чтобы тебе было хорошо, всегда только это, а на меня тебе всегда было наплевать...
Она еще что-то кричала в трубку, неожиданно визгливо, совсем как ее мамаша – директор школы – после того, как однажды застала нас вдвоем в физкультурном зале, – а я думал: вот все и кончилось.
Я звонил ей ночью, ее не было дома. Марьянка
Мне нужно было броситься обратно и вернуть ее? Достать из-под сиденья старый черный «наган» и грозить им собственному однокласснику? Да меня тошнило от него еще в школе. О чем можно говорить с человеком, который с шестнадцати лет знакомится по объявлениям со старыми тетками? Или рассказать Светке? Не-ет. Пусть она узнает об этом от кого-нибудь другого. От своей матери, например. Это будет особенно пикантно.
И еще я не скажу ей, что теперь я равнодушен к ее голосу. Хватило одного мгновения.
Я поднялся и посмотрел на свою футболку сзади: блин, так я и знал. Весь перепачкался смолой. А Мишка сидел, и хоть бы что. Вот ведь гадское дерево, чует хозяина.
Это был наш второй день в его особняке. Накануне мы допоздна бродили по поселку, заглядывая в бойницы в крепостных стенах и пытаясь понять, как здесь люди живут. Мы вышли на безымянную речку, попробовали искупаться – оказалось, что воды в ней едва по пояс. Мишка не был здесь ни разу. Когда стало темнеть, мы поняли, что наш проводник теряется в пространстве: он начал спотыкаться и вписываться в отдельно стоящие деревья. Нам пришлось вернуться.
В доме мы забрались в баню, хотя Мишке это было вредно. Но его отец не спешил возвращаться с работы, а охранник был вежливо послан – за чем, как вы думаете? – поэтому никто не мог испортить нам вечеринку. Вода в бассейне светилась, от нее поднимался туман, подсвеченный разноцветными прожекторами. Мы с воплями прыгали прямо в этот туман, плавали, вылезали и снова шли в пекло, где адский огонь пылал все жарче; а когда Шериф придумал плескать на камни чешским пивом, позаимствованным в баре, мы просто взвыли от восторга.
Наверно, мы что-то сделали неправильно, потому что вскоре сауна просто отрубилась: как предположил Макс, где-то на щитке вышибло автоматы. Выключилась и подсветка бассейна. Стало темно и весело, и в темноте мы услышали голос охранника:
– Пацаны, кончай развлекаться. Борис Николаевич через час вернется.
– Спасибо, что предупредил, – надменно произнес молодой хозяин. – Включи теперь свет.
– Все же прошу на выход, – сказал охранник, и свет зажегся.
Через час, когда во двор въехал «лексус», в доме уже было тихо, и даже пустые чешские банки больше не катались по полу и не плавали в бассейне. Хозяин покачал головой, усмехнулся и прошествовал к себе в спальню. А наутро вновь уехал в свою Москву. Даже не попрощался.