Трасса "Юг". Парни из 90-х
Шрифт:
Я кивнул.
– Наш кабанчик совсем переср...лся. Вчера ночью сам мне позвонил. Про тебя рассказал.
– Я догадался уже.
– Ну, ты вообще догадливый парень. Кто бы еще всю эту хренотень распутал, кроме тебя?
Владимир держал чемодан на коленях и нервно барабанил пальцами по его бронированному боку.
Десять минут назад я сам нес этот чемоданчик вниз по лестнице к мерседесу, стараясь не глядеть на парней и на Маринку. Возле дома стояли крепкие ребята в костюмах, при одном взгляде на которых становилось абсолютно ясно: наша история окончена. Владимир, тонко улыбаясь,
– Пора спускаться на грешную землю, – проговорил он негромко. – Довольно грезить о несбыточном.
Ничего не ответив, я сошел с крыльца. Передо мной распахнулась дверца знакомого мерседеса. Я положил чемодан на сиденье и уселся сам. Владимир опустился рядом и ухватил чемоданчик за ручку.
– Тяжелый, – произнес он. – На вес золота. А, Петруха? Откроем?
Я смотрел в окно. Пехотинцы спускались по лестнице, пряча стволы и о чем-то переговариваясь.
– Ладно, потом, – ответил Владимир, кинув взгляд в их сторону. – Незачем светить такие бабки.
Водитель прибавил ходу, и рыжая Найда отстала. Мы проехали железнодорожный переезд (тяжелая машина даже не качнулась на рельсах). Миновали магазин, возле которого почему-то было пустынно. Я снова оглянулся и увидел, что за нами неотступно следует черный мерс-геландеваген.
Владимир отчего-то посерьезнел. Исполнительный директор уже не был похож на того вальяжного бандита, с которым мы пили вискарь в памятную ночь в Новосволоцке. С ним произошла какая-то новая трансформация, и я еще не понимал, какая.
– Ты хоть знаешь, куда мы едем? – бросил он, глядя в сторону.
– Какая разница, – ответил я. – Как будто если я скажу «не надо», мы не поедем.
– А ты попробуй. Скажи – «не надо».
– Не надо, – проговорил я.
– Останови, – приказал Владимир шоферу. Мерседес припарковался у тротуара на привокзальной площади. Вдалеке я увидел вывеску интернет-кафе «Treasure Island». Гелик с охраной пристроился сзади.
– Я ведь, Петька, и сам не хочу туда ехать, – негромко сказал Владимир. – Веришь, нет?
– Куда ехать? – спросил я.
– На стрелку.
– С кем?
– С Ахмедом. С кем же еще. Ты ведь его видел?
– Имел такое счастье.
– Так вот. Накопились к нему вопросы. А у него ко мне.
– По поводу этих денег?
– По поводу всего сразу.
Я молчал. Многое становилось понятным.
«Даже само слово – «сокровище» – так и отдает кровищей, – подумал я с тоской. – Torture Island. А ведь можно было и раньше заметить».
Мерс еле слышно шелестел мотором. В зеркале я видел равнодушные глаза водителя.
– Можно, я пойду? – спросил я.
– Сиди. Куда ты пойдешь? Я по тебе скучать буду... Да и Ахмед сказал: молодого с собой бери.
Я опустил голову.
– Знаешь, Петруха, в чем самое западло? – спросил Владимир, резко повернувшись ко мне. И заговорил гораздо тише. – В том, что они ведь все равно победят. В исторической перспективе.
Он ждал, что я отвечу, но я промолчал. Я думал о другом.
– Поехали, – велел Владимир шоферу.
Гелик включил фары и тронулся за нами.
Мы выехали на главный
Лишь много позже я узнал, чем закончился вчерашний хворостовский праздник.
Грабежи продолжались и с наступлением темноты. Но вечером в город въехали грузовики ОМОНа, прибывшие из краевого центра. Нихрена они, конечно, не успели, кроме как разогнать любопытных.
Под вечер в опозоренный Хворостов прибыли и журналисты с федеральных телеканалов. Пока их не вытеснил ОМОН, они успели заснять заваленные мусором улицы, разбитые стекла и разграбленные магазины. Лежащих вперемежку пьяных и раненых задолго до этого погрузили в рейсовый автобус-пазик и увезли куда-то.
– Ларионов – идиот, – прокомментировал Владимир. – Может, он думал потом всё на погром списать? Между двух огней на шару проскочить? Поверни направо сейчас, – это он сказал уже водителю.
Мы проехали мимо здания РОСТ-банка. Тяжелые двери были закрыты, разбитое зеркальное стекло так и не вставлено. Мерс свернул в какую-то незнакомую улицу и, проехав пару кварталов, остановился у типичного бандитского ресторана – хорошо укрепленного и закамуфлированного, с красивой застекленной дверью и с неизменной видеокамерой над ней. Увидев же вывеску, я горько усмехнулся. Ресторан назывался «Пит-стоп».
Нас уже ждали. На другой стороне улицы базировалось несколько баварских «пятерок» и высокий черный «круизер».
То ли швейцар, то ли охранник распахнул перед нами дверь. В холле царил полумрак; пахло дорогим табаком и (что показалось мне совершенно естественным) неисправным сортиром. Зеркала на стенах как-то нехотя отражали фигуры входящих. В зале за плотными бархатными шторами тихонько играла музыка.
Владимир пропустил меня вперед. Я вошел и огляделся.
Вдоль стен расселись молчаливые парни в черном, чью профессию можно было определить с первого взгляда. Зато в дальнем углу зала расположилась компания шикарно одетых восточных людей. Я издалека различил весомую фигуру Ахмеда. Он сидел за отдельным большим столом в компании какого-то молодого – как мне показалось, его сына. Ахмед тоже окинул меня своим орлиным взором, улыбнулся и поманил жирным пальцем. Я оглянулся на Владимира. Не выпуская из рук знаменитый чемоданчик, он дружески обнял меня за плечи, и вместе мы двинулись через зал. Несколько наших спутников вошли вслед за нами и не спеша заняли свои места. Между столов, виляя задом, прошел корректный официант с подносом. Все это напоминало бы закрытую гламурную вечеринку с показом новых коллекций haute couture – если бы не было так страшно.
Ахмед поднялся навстречу Владимиру, и они церемонно обнялись. Уселись за столом друг напротив друга. Ахмед глянул на меня, потом сделал знак сыну, заговорил о чем-то на своем языке. Сын послушно кивнул, поднялся из-за стола и, не говоря ни слова, вышел. Я остался стоять.
– Ну, здравствуй, герой, – произнес Ахмед по-русски, обращаясь ко мне. – Мы так рады тебя видеть.
«А уж я-то как рад», – подумал я.
– Хорош мальчик. Деньги нашел. Теперь погуляй, – сказал Ахмед.
– Да, Петруха, – согласился Владимир. – Подожди меня в баре.