Траурный эндшпиль
Шрифт:
Последнее — это отличная сверхспособность, не оказывающая психического воздействия на пользователя. Как миллиард долларов США… в нашем случае столь же бесполезная.
— Надо что-то решать, — произнёс Босяков. — Системы не бесконечны, а ещё я боюсь, что скоро начнут образовываться пролежни (1) — это потребует массажа, придётся обучать санинструкторов и самому заниматься пациентами, каждый день…
— Мы можем это потянуть? — уточнил я.
— Здесь нет условий, — развёл руками врач. — Я добьюсь только
— Похоже, будто мы загнаны в тупик, — изрёк я.
— Да, можно и так сказать, — согласился Босяков. — Что бы ты сам выбрал? Умереть или получить могущественную сверхспособность, с риском потерять себя?
— А я уже выбрал, когда-то, — усмехнулся я. — И вообще, почему решать должен я?
— Ты — капитан, — ответил Кирилл Евгеньевич.
— Нет, я имею в виду, что можно ведь спросить и у самих пациентов, — пояснил я. — Моргать они умеют — спросим их самих.
— Ну, тоже вариант, — пожал плечами врач.
— Так-с… — подошёл я к ближайшей кровати, где лежал Сергей Иванович Рюшечкин. — Ты ведь всё слышал? Моргни два раза, если «да», три раза, если «нет».
Он моргнул два раза.
Любопытно, что контроль над глазами вернулся ко всем. Наверное, это давало какую-то надежду, но нет, боги не лгут.
— Ты готов принять сверхспособность, которая изменит абсолютно всё в твоей жизни, но даст хоть какой-то шанс её продолжить, то есть продолжить её хоть как-то? — спросил я.
Сергей моргнул два раза.
— Понятно, — пошёл я к следующему.
В итоге согласились пятеро. Двое предпочли не выбирать и остаться в подобном состоянии, надеясь, что всё выправится, а Босяков согласился ухаживать за ними, при условии предоставления, минимум, двух санитаров.
Мы выкатили кушетку с первым добровольцем в соседнее помещение, чтобы остальные не слышали варианты сверхспособностей. Это показалось мне правильным.
— Чтобы было честно перед остальными, буду называть сферы подряд, без права вернуться к предыдущей, — предупредил я. — Тебе это понятно?
Елизавета моргнула дважды.
— «Фазовая телепортация»? — спросил я. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, преобразующий носителя в фазового скитальца». Я не знаю, что всё это значит, поэтому решать только тебе, на основании описания. Как тебе такое, Елизавета Игоревна?
Она работала у нас на кухне, в качестве помощника старшего повара и не имеет почти никакого боевого опыта. Но основная масса суперов и так начинала без какого-либо боевого опыта, так что нет особой разницы.
Елизавета Игоревна Гердт моргнула три раза.
— «Драконид», — взял я со столика следующую сферу. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, преобразующий носителя в драконида».
Елизавета снова моргнула три
— «Псионика», — продолжил я. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, дарующий носителю псионические способности».
Елизавета задумалась, она не моргала около минуты. В итоге её глаза моргнули два раза.
Я, не тратя время на колебания, положил ей в ладонь сферу, после чего снова произошла продолжительная пауза, в ходе которой она решалась. Наконец, она приняла сверхспособность, что проявилось исчезновением сферы.
— Всё, поехали обратно, — взялся я за поручни мобильной кушетки.
— А-а-а… — издала Елизавета. — А-а-а…
— Это хороший знак, я думаю, — произнёс я.
— Определённо, — согласился врач.
— Следующий, — припарковал я кушетку Елизаветы, корчащейся в конвульсиях, на место и пошёл к Вадиму Дмитриевичу Шарову.
Разблокирую стопоры и укатываю кушетку в кубрик.
— «Фазовая телепортация», — озвучил я, показав Шарову сферу. — Краткое описание: «необратимый тип мутации, преобразующий носителя в фазового скитальца».
Он сразу же моргнул два раза.
— Ты уверен? — спросил я недоуменно.
Он вновь моргнул два раза.
— Ладно, — пожал я плечами и положил ему в ладонь сферу.
Он решительно принял сверхспособность, после чего практически сразу же весь будто бы помутнел, а затем и вовсе исчез, оставив после себя лишь вмятину на кушетке.
— Хм… — произнёс я задумчиво.
— Сверхспособности, — развёл руками Босяков.
— Ага… — согласился я.
В этот момент Шаров вновь материализовался на кушетке, но затем снова исчез. Непонятно, что происходит, но мы бессильны как-то на это повлиять.
— Давай не будем трогать кушетку, — предложил я врачу. — Просто подождём.
— Ох… — в дверном проёме появилась Елизавета Гердт. — Что это такое?.. Что ты мне дал?..
— Ты сама выбрала, — ответил я на это. — Теперь не жалуйся. И, кстати, добро пожаловать в мир активных людей.
— Я слышу… — пространно произнесла она. — Я слышу голоса…
— Псионика, — изрёк я. — Ты знаешь, на что теперь способна?
Она перевела взгляд на стеклянный стакан, стоящий на столе. Я последовал за её взглядом и успел увидеть, как стакан взмыл в воздух и начал там ожесточённо крутиться.
Покрутившись секунд десять, стакан вдруг загорелся оранжевым пламенем, после чего взорвался.
Елизавета подняла следующий стакан телекинезом и он сразу же покрылся изморозью, после чего тоже лопнул вдребезги.
— Это, пока что, всё, — сообщила она.
— Освоишься, со временем, — улыбнулся я. — Но где же Вадим?
Мы начали оглядываться по сторонам, но его нигде не было. Шли напряжённые минуты.
— … я видел такое… — вдруг появился он на кушетке, но затем снова исчез.