Тренировочный день
Шрифт:
— А куда ей идти? — спрашивает Виктор, закончив свою писанину и отложив перо в сторону. Несколько раз сжал и разжал пальцы, разминая кисть, потер запястье и поморщился. Все-таки не так уж часто ему приходилось столько писать.
— Она же из традиционного общества. Да, Советский Узбекистан и все такое, но в далеких аулах они до сих пор как при царе Горохе жили, так и живут. Вон, «Кавказскую Пленницу» смотрела наверное… выкуп за невесту и все дела. Куда она пойдет? Она же работать сейчас не сможет, с ребёнком-то…
— Уж с голоду помереть не дали бы… — говорит Светлана: —
— В морду оно конечно можно. В морду — дело нехитрое. — Виктор еще раз осмотрел ватман и остался недоволен трудом рук своих. Как будто чего-то не хватало. Немного подумав, он взял перо и стал рисовать вензеля по краям ватмана. Эдакий стиль барокко…
— Только толку от того, что я ему в морду. Я ему — а он ей. Потом снова я ему, но уже побольше, а тут уже Гоги Барановичу, сержанту милиции вмешиваться придется. А я ему еще флягу не вернул. Кстати, там еще чача осталась… может тебя для сна выпить? А то ты так до утра промаешься… — он заканчивает особо мудрёный вензель и немного отстраняется. Вот теперь ватман выгляди солидно. И сама статья тоже.
— С другой стороны я тебя, конечно, понимаю. Алкоголь — яд. — говорит он, аккуратно промокая ватман промокашкой, чтобы чернила не расплылись: — а тебе завтра, то есть сегодня — уже на работу идти. И… — он зевает во весь рот, рискуя вывихнуть челюсть. Ладно, думает он, завтра сверну ватман и в школу принесу, пока пусть полежит на столе вот так.
— Вот и все. Я закончил. Ступай к себе спать. — говорит он, поднимая голову. Некоторое время смотрит на то, как Светлана — тихонько сопит у него на кровати. Вздыхает. Чешет себе голову. С одной стороны — как тут будить, человек только заснул, а с другой — ему тоже спать нужно.
— Ты уж извиняй, Светлана Анатольевна, но… в тесноте да не в обиде… — ворчит он себе под нос: — хорошо хоть койка полуторная… да и ты не такая большая…
— Тиип! Тииип! Тииип! С добрым утром! В эфире радиостанция «Маяк!» — бодро возвестил поставленный голос диктора за стеной: — начинаем утреннюю зарядку! Вначале — ходьба на месте. Встаньте прямо, голову не опускать, плечи слегка назад, вдохните — шагом марш! Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! Прямее держим спину, товарищи!
— О господи, дайте поспать уже со своим проклятым радио! — пробормотал кто-то совсем рядом и Виктор вдруг понял, что у него на животе лежит что-то мягкое, а вокруг шеи обвиваются чьи-то руки.
— Встаньте прямо, ноги на ширине плеч, подбородок выше! Махи ногами! И раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! — за стеной заплакал ребенок.
— Когда-нибудь я высплюсь вообще? — голос звучит совсем рядом и Виктор — поворачивает голову. Ровно для того, чтобы встретиться с мутным и сонным взглядом Светланы. У нее на голове творится черте-что, вчерашние бигуди наполовину спали и кудрявые локоны закрывали ей половину лица. А еще Виктор наконец понял, что за мягкая тяжесть была у него на животе.
— Полищук? — сонно поинтересовалась Светлана: — а ты какого черта в моей постели забыл? Хоть бы на свидание сперва сводил, бестолочь.
— У меня в общем тот же вопрос. Правда в отличие от тебя я знаю на него ответ. — вздыхает Виктор. Светлана вскакивает и оглядывается вокруг.
— Так это не сон. — констатирует она и хватается за голову: — Полищук! Мы с тобой не? Ну… не?
— Не, не, не! — тут же успокаивает ее Виктор: — ты просто заснула тут и все. И я заснул. Не стал будить, вставать же рано.
— Ой, мамочки! Стыдобища какая! — Светлана спрыгивает с кровати и быстро находит свои тапочки: — Полищук, чтобы никому не слова! Маринке расскажешь — убью! И…
— Витька! Светка пропала! — дверь распахивается и в комнату влетает Марина, уже одетая в синюю спецовку: — где она… Ой! — она останавливается как вкопанная и у нее округляются глаза: — Светка, ты…
— Это не то, о чем ты подумала! — тут же оправдывается Светлана: — ничего не было! Скажи, Витька!
— Не было! — кивает Виктор: — я газету рисовал, а она заснула. Вот и все.
— Витька и Светка… — Марина качает головой. У нее совершенно круглые глаза и когда она вот так качает головой — она становится похожей на детскую игрушку, неваляшку, с такими же круглыми глазами. И качается она так же, как неваляшка — из стороны в сторону.
— Ты чего, Марин? Да не было ничего! Я же говорю!
— Может мы перенесем эту увлекательную дискуссию на вечер? — осторожно предлагает Виктор, вставая: — а то мне на работу пора…
— Ему на работу пора… а он вчера со Светкой… — тихо говорит Марина и складывает ладони вместе: — вот так…
— Не так! Маринка, ну-ка прекрати! Сюда смотри! Не было ничего! — краснеет Светлана: — случайно все произошло! И вообще это ты виновата!
— Я?!
— Конечно ты! Ты храпишь громко!
— Доброе утро, Виктор. Доброе утро Светлана. Доброе утро Марина. — здоровается с ними Леопольд Велемирович: — кого нужно поздравить с началом семейной жизни?
— Витька! А я тебя другом считал! Как ты мог! — в дверной проем заглядывает Батор: — я же говорил что Светка — моя!
— В самом деле, Вить, ты хотя бы дверь закрывал, если семейную сцену устраиваешь… — укоризненно качает головой Гоги: — вот что за люди, ей-богу…
— Ай, да пошли вы все! — взрывается Светлана и решительно уходит, громко топая ногами. Все расступаются давая ей пройти. Виктор — натягивает штаны и поднимает голову. Смотрит на всех.
— Что? — говорит он.
— Это было предсказуемо. — говорит Леопольд Велемирович: — молодость такая молодость. Вот я помню во флоте служил, так как-то раз довелось прикомандированным на рыбзавод быть. А там — триста пятьдесят женщин и двое мужиков, представляете? Сложно пришлось… однако выдержал…
— Ты бы ширинку застегнул, Вить. — доверительно сообщает ему Гоги: — и флягу верни, она у меня памятная. Подарок. Знал бы что вас с моей чачи так развезет, что втроем проснетесь…