Третье пророчество
Шрифт:
В гостиной она не обнаружила никаких особых чудес, кроме мужчины и женщины средних лет. Они сидели в креслах, а напротив стояло еще одно пустое кресло, судя по всему, подготовленное специально для нее. Сидели они несколько напряженно, как будто бы волновались, но виду старались не подавать. Она заметила, что, как только она вошла, у женщины на лице проступила какая-то быстрая гримаса, такие случаются, когда к горлу человека неожиданно подкатывают слезы. Но дама усилием воли быстро подавила этот позыв. Нервное состояние мужчины выдавали главным образом его пальцы, которыми он
Пожилой джентльмен жестом показал ей на пустое кресло и сам уселся на стул сбоку так, чтобы все время оставаться в ее поле зрения. Рядом с ним примостилась и фрекен Бок, раскрыв свой постоянный блокнот.
– Для вас всех это очень волнующая минута, – с некоторой торжественностью сообщил джентльмен всем троим, сидевшим в креслах и изучавшим друг друга.
У женщины опять той же гримаской слегка дернулось лицо.
Да что же, черт возьми, происходит?
Джентльмен молчал, внимательно изучая реакцию.
– Мне кажется, будет лучше, если вы сами начнете рассказывать, – неожиданно подала голос фрекен Бок.
Странно, ей казалось, что пожилой джентльмен был все-таки главным. Похоже, он немного растерялся в этой ситуации.
– Да, пожалуй, – послушно откликнулся он. – Для начала я представлю вас друг другу. Наша гостья из России, – наклонил он голову в ее сторону. – Ее зовут Людмила. А это господа Трофимовы, которые приехали сюда из Нью-Йорка.
Господа Трофимовы дружно кивнули и улыбнулись гостье из России. Впрочем, она еще до представления поняла, что перед ней супружеская пара.
– Бетти и Леонид, – дополнила фрекен Бок то, что забыл сказать джентльмен.
– Да, конечно. Бетти и Леонид Трофимовы.
«Интересно, почему он не назвал мою фамилию?» – подумала она.
– Итак, моя дорогая, – продолжил он, обратившись к ней. – Далеко не каждому человеку на свете выпадает такое испытание, которое предстоит вам.
Несколько затянутая увертюра, но, надо отдать ему должное, она производила впечатление.
– Миссис и мистер Трофимовы в восемьдесят пятом году потеряли дочь. Она утонула...
На этих словах джентльмена миссис Бетти Трофимова наконец перестала сдерживаться и разрыдалась. Фрекен Бок изобразила из себя сестру милосердия и поднесла ей стакан воды. Мистер Трофимов сжал руку своей жены и уже не выпускал ее.
Слезы миссис Трофимовой прошли довольно быстро, и она теперь странно смотрела на гостью из России.
– На самом деле семья Трофимовых заблуждалась. Вернее, мать и отца обманули. Дочь осталась жива.
«Вода, – вдруг вспомнила она. – Морская вода...»
Она вопросительно посмотрела на пожилого джентльмена. Он понял, что должен продолжить сам.
– Маленькую Трофимову просто похитили, – сказал он. – Хотя это был не обычный киднепинг. Как становится ясно теперь, все дело заключалось в особой одаренности девочки.
Перед ее глазами вдруг все поплыло, но рассказчик этого пока не заметил.
– Девочку тайно вывезли в Советский Союз, заказчиком похищения выступал КГБ. Потом ее определили в закрытый
Он не успел договорить – она потеряла сознание и упала со стула.
Потом была темнота, в которой время от времени она, казалось, видела встревоженное лицо миссис Бетти Трофимовой. Потом она почувствовала запах спирта перед инъекцией, потом она, кажется, спала. Самой ей обморок показался продолжительным, но когда она пришла в себя, то поняла, что прошло лишь минут пятнадцать, не больше. Она лежала на диване в той же гостиной, а у изголовья сидели Трофимовы, и Бетти тихонько гладила ее по голове. По гостиной прохаживался пожилой джентльмен, бросая на нее тревожные взгляды. Фрекен Бок на горизонте видно не было.
– Слава Богу! – воскликнул джентльмен, заметив, что она пришла в сознание. – Мне очень жаль, что вам пришлось перенести такое потрясение, но, кажется, вы уже все поняли.
Она перевела глаза на Бетти, которая тут же разрыдалась.
– Теперь все уже позади, деточка моя, – всхлипнула миссис Трофимова по-русски, но с ужасным американским акцентом.
– Теперь нужно о многом поговорить, – вторил жене мистер Трофимов. Он говорил без акцента.
– Не сейчас, наверное. Тебе нужно успокоиться, – дрожащим голосом шептала миссис Трофимова.
– Я не понимаю... – еле слышно произнесла Людмила.
– Еще укол, – с очень опытной интонацией сказал джентльмен, и тут же перед ней появилась фрекен Бок со шприцем.
– Не нужно, – отстранила ее руку русская гостья. – Я справлюсь сама. Я прошу вас всех, оставьте меня одну. Хотя бы на пять минут. Я должна все понять. Я должна ко всему этому привыкнуть.
– Конечно, – решительно сказала фрекен Бок и выразительно посмотрела на остальных. Последней, продолжая всхлипывать, вышла Бетти Трофимова, бросив на Людмилу взгляд, полный слез и любви.
«Что ж, если русские и в самом деле меня так удачно поимели, то по крайней мере сейчас самое время воспользоваться тем, чему они меня научили, – подумала она. – Прежде всего надо собраться, времени очень мало».
Вода, эта проклятая морская вода действительно уже давно ее мучила. Откуда бы ей еще взяться?
Стоп, а почему, собственно, она думает, что эти люди могут ее обманывать? Это ведь все те же русские научили ее недоверчивости, постоянной недоверчивости, а мир может быть устроен совсем иначе.
Беда в том, что у нее не осталось никаких картинок, вообще никаких воспоминаний об этом возрасте. И это ее собственное упущение. Каждому человеку на всякий случай полезно знать, с какого времени начинаются детские воспоминания. С трех? С четырех? С пяти лет? Никогда в жизни она не подумала бы, что это может оказаться таким важным вопросом. Все, что она помнила, относилось уже к детскому дому. А может, это уже и был интернат? Но ведь до него было еще что-то.
Ей говорили, что в роддоме от нее отказалась мать, что она родилась где-то в Сибири. Атеперь ей говорят, что ее похитили у родителей. И вот они, ее настоящие родители. А почему нет? А если это страшная сказка со счастливым концом?