Третейский судья
Шрифт:
Знаменский возвращается в сопровождении молодой, красивой, ярко одетой женщины.
— Здравствуйте, господа офицеры, — говорит она.
— Татьяна Александровна Китаева, по прозвищу Прекрасная Татьяна — Александр Николаевич Томин, — знакомит Знаменский.
— Легендарный Томин! — восхищается Катаева.
Томин делает недоуменный жест.
— Со слов Зинаиды Яновны, — поясняет она. — Я, можно сказать, ее ученица.
— А-а.
Китаева держится слишком уверенно, слишком победительно. Ишь какая! Томин слегка
— Простите, у меня еще вопрос к Юрьеву. Юрий Денисович, как Нуриев вел себя в гостинице?
— Говорят, в основном сидел в баре. С сотовым телефоном в кармане. Но одиннадцатого — что характерно — оставил его в номере.
— То есть все время ждал звонка, — заключает Знаменский, — а одиннадцатого уже не ждал, уже поехал на условленную встречу.
— А чем нас порадует Татьяна Александровна? — обращается к ней Томин, этак вполоборота.
— Можно просто Татьяна. Да вы небось знаете больше меня, — кокетничает Китаева.
— Возможно. Но все-таки попробуйте.
— На теле имеются два пулевых ранения — в область сердца и в затылок. Оба почти в упор. Оба смертельные. Выстрел в голову — контрольный. Киллерский, по привычке. Убийство явно заказное.
— И раскрытию не подлежит, — как бы заканчивает ее мысль Томин.
— Скорее всего, так. Есть, правда, новая деталь… — адресуется она к Пал Палычу.
— Давайте, Татьяна, давайте, — понукает Знаменский.
— Помните, я говорила про непонятную ранку на ягодице? Словно от укола. Так вот сегодня дали результат химического анализа. В тканях тела в глубине ранки найдены следы усыпляющего вещества. Причем мгновенного действия. Так стреляют ампулой в зверя, когда хотят обезвредить.
— Вот так, в натуре, его и увели! — восклицает Андрей. — Под ручки и в сторону: дескать, Вася-друг, где ж ты так надрался? А он уже не мур-мур.
— Я согласен, что убийство заказное, — говорит Юрьев. — Но оно к тому же демонстративное. Труп подбросили на виду, к гостинице. Как бы с угрозой кому-то: не лезь к нам!
— Совершенно верный вывод, — подтверждает Томин.
— Но почему тело три дня выдерживали? Уже признаки разложения… — говорит Китаева.
— На языке мафии это может означать: «заберите свою падаль».
Вернувшись к Знаменскому, друзья обмениваются впечатлениями:
— Юрьев толково роет.
— Как тебе Китаева?
— Действительно, стоящий эксперт?
— Даже талантлива. Но с ленцой.
— Паша, ей бы лучше в конкурсах красоты участвовать. Твои мужики из-за нее передерутся.
Знаменский усмехается: Саша прав, вокруг Прекрасной Татьяны наблюдаются завихрения. Но она не дура, чтобы устраивать на работе цирк. Все утрясется.
— Слушай, забыл! — спохватывается Знаменский. — Я тут похлопотал за тебя в неких сферах. Управление по экономическим преступлениям имеет в компании Ландышева агента. Решено пока уступить
С фотографии смотрит пышноволосая блондинка средних лет. Не Мата Хари, скажем прямо. Но все-таки что-то.
Томин встречается с ней в тот же день.
Женщина поджидает его в уличном кафе. В руках ее журнал в броской обложке — это ее опознавательный знак.
Томин появляется среди пешеходов и сначала издали приглядывается к агенту: на фотографии Римма Анатольевна была без очков. Правила конспирации почти шпионские. Разговор начинается с пароля:
— Извините, здесь не пробегала беленькая собачка?
— Нет, только рыжая, — отзывается женщина и иронизирует: — Шкаф продан, осталась тумбочка.
— Здравствуйте, Римма Анатольевна, — подсаживается Томин к столику.
— Здравствуйте. Как вас теперь называть?
— Как и моего предшественника, Иван Иванович. — Он смотрит в ее замкнутое лицо и пускается на простенькую хитрость, чтобы разбить лед: — Мне показали ваше фото — на редкость неудачное. В жизни вы моложе и красивей. Узнал только по журналу, честное слово.
Римма Анатольевна пытается скрыть, что комплимент пришелся ей по сердцу.
— Для наших отношений внешность роли не играет, — произносит она «великосветским» тоном.
— Ну что вы! Всегда приятно иметь дело с хорошенькой женщиной.
Римма Анатольевна наконец улыбается. Приближается официант, принесший для нее кофе. Принимает заказ у Томина.
— Мне говорили, что вы отлично справляетесь с заданием, — говорит Томин, дав ему отойти.
— Это несложно. Столько финансовых нарушений.
— Я переключу ваше внимание на другое. На контакты Ландышева с людьми из-за рубежа.
Римма Анатольевна сосредоточивается, обревизовывая свои воспоминания и впечатления, и после пожимает плечами. Иностранцами в конторе не пахнет.
— Недели полторы назад никаких не было признаков, намеков? — настаивает Томин.
Женщина отрицательно качает головой.
— А вы бы знали?
— Думаю, да. Секретарша босса — моя приятельница и большая болтушка. Во всяком случае, я уточню.
— Только осторожно, на мягких лапах.
Официант собрался с силами и подал Томину кофе. Пить его нельзя — бурда. Но можно помешивать ложечкой.
— Скажите, Римма Анатольевна, поведение Ландышева не менялось в последнее время?
— А верно, он заблажил, — оживляется Римма Анатольевна. — Дерганый какой-то, мнительный. На главном своем телефоне какую-то штуку поставил, чтоб видеть, если линия прослушивается… Крыша у него едет или есть причина?
— Появились люди, которые имеют на вашего хозяина зуб. Надо их срочно обнаружить.
— Если вы собираетесь его защищать, я вам не помощница!
— Личные счеты?
— Не будем об этом, — закусывает она губу.