Третий берег Стикса (трилогия)
Шрифт:
— Ну да, её ещё в корову превратили. В белую, кажется. Когда-то мне забивал голову этими сказками мой гувернёр.
— Ио — спутник Юпитера, сплошной вулкан. Если есть где-нибудь ад, так это там. Расплавленная сера… Вы знаете, Барби, что такое приливная волна в расплавленной сере, чёрт её подери?! Извините… Я погорячился.
— Ничего, мой мальчик. Я вас хорошо понимаю. Стасик точно такой же был в молодости, — улыбнулась пани Левицкая. Попивая кофе мелкими глотками, она старалась спрятать от собеседника лукавую улыбку.
— Послушайте, Барби, — посерьёзнел вдруг Волков, — из ваших рассказов я понял, что
— Да, это так, — улыбнулась Барбара, уже не скрывая улыбку. — Но что в том толку?
— А что если бы у вас был сын?
— Но у меня нет детей, — вздохнула внезапно погрустневшая княжна.
— Ну а всё-таки… если бы он у вас был?
— Мог бы претендовать… Ах, вот вы о чём! Я не сразу сообразила, Саша! Да, в этом есть некий смысл, если я правильно понимаю, к чему вы клоните.
— Правильно понимаете, — усмехнулся Волков. — Но это после. Сразу же, как только разберусь с гадами, свившими гнездо у нас, на Марсе.
— Вы летите на Марс?
— Немедленно, — подтвердил Волков, допивая кофе залпом.
— И бросите её здесь?!
Волков бешено посмотрел на Барбару, потом взял себя в руки и проговорил сдавленным голосом:
— Не я бросаю её, а она меня. Чтобы выйти замуж за какого-то болвана, с которым она, оказывается, была помолвлена.
— За Микла? Ну-ну. Действительно, ходили некоторое время слухи об их помолвке. Но не всякому слуху верь.
— Она сама! Сама мне сказала! — заорал Волков, больше не сдерживаясь. — Прощайте, Барби. Не могу больше здесь…
— Погодите, Саша, — удержала она импульсивного капитана, поймав за рукав комбинезона. — Я хотела сказать вам, что была бы рада, если бы у меня был такой сын.
— Такой олух царя небесного, — проговорил Волков тоном ниже, высвободился осторожно и пошёл к двери, по привычке сунув руки в карманы комбинезона. Дверь открыл плечом и не потрудился закрыть её за собой.
— До свидания, Саша, — улыбнулась ему в спину Барбара. Взяла со стола пустые чашки и понесла их в мойку, бормоча под нос: «Бедный мальчик. Страшное время — молодость. Но я — молодец. Со своей задачей справилась на «отлично».
И она стала величественно скармливать грязную посуду послушной автоматической судомойке, напевая себе под нос что-то легкомысленное на французском языке.
Оказавшись в кольцевом коридоре, Волков приостановился в затруднении: «Номер стыковочного узла… Девятка была в первом разряде, но что после неё? Девяносто три? Нет, кажется, чётный номер. Девяносто восемь? Нет, точно меньше, я ещё подумал, что до сотни не хватает… Да! Девяносто четыре. Это туда. Точно, мы туда и повернули. И ночью, когда Иришка…» Волков злобно затряс головой, чтобы воспоминание о спящей у него на руках принцессе Грави оставило в покое. «Это мания. Ты, оказывается, маньяк, Братец Кролик, как сказал Братец Лис, с большим трудом отдирая кролика, крепко прилипшего к Смоляному Человечку. Надо же было так влипнуть… О небо! Кто это?»
Внезапно свистнула, открываясь, крышка одного из люков, и на остолбеневшего от неожиданности капитана вывалилось нечто грязное, небритое, всклокоченное, ростом по грудь, завыло, ухватило Волкова за комбинезон когтистыми лапами и глянуло на него круглыми глазами, состоявшими, казалось, из одних только белков. «Отразить?» —
— Вам направо по коридору, — попытался успокоить этого дёрганого типа Волков, не замечая, что говорит по-русски. Сообразил: «Это один из первых незадачливых вечноживущих. Баблер. Может быть, он и есть Микл? Нет, тот должен быть моложе и…»
— Хе-э-э… — дохнул на него первый из спасённых. — Ай до-о… андестэ…
«Тьфу ты. Они же все здесь по-английски!»
— Вам туда, — как можно спокойнее, чуть ли не по слогам проговорил Александр, показав для убедительности рукой в сторону, где по его соображениям должен быть медицинский отсек. — И по лестнице вниз. Там вам помогут, вы слышите меня? (Мужчина закивал, роняя слюну.) Найдите Урсулу. Вы поняли меня?
— Е-э-э! — отозвался мужчина и, проявив невероятную прыть (даром, что был измождён до последней степени), так дёрнул в указанную сторону, аж пятки засверкали.
Волков поправил на себе куртку и, не удержавшись, отряхнул её рукавом, говоря с неудовольствием самому себе: «Что, не понравился спасённый? Морщишься? А вот представь, что не Иришку ты подобрал тогда, а его. Такого вот. Тоже ринулся бы его спасать? Вот такая вот и цена твоему липовому благородству, дружок. Да-да. Не ври хотя бы себе самому. Влип по самые уши, с первого взгляда, вот и всё твоё благородство, дубина ты стоеросовая, двухметровая, паршиво обтёсанная. Только бы не встретить их в коридоре. Когда она выйдет его встречать». Представив на секундочку эту встречу и то, какие коленца может выкинуть он сам, капитан исследовательского судна «Улисс» Александр Сергеевич Волков, упомянутый капитан двинулся по коридору бегом, в сторону, обратную той, куда удалился спасённый им от мучительной смерти баблер.
«Вот он, люк. Пустят меня? Как его вообще открывают? Да, он же сам… И вечером тогда сам открылся, когда я нёс… Нет, нельзя об этом. Откроют мне? Ага, открыл. Узнал меня навигатор. Как его? Том».
— Том, старина! — выкрикнул Волков, оглядываясь, словно за ним гнались.
— Слушаю, господин Волков, — с готовностью отозвался навигатор, соскучившийся по человеческому обществу.
— Закрывай люк, расстыковывайся. Поднимай бабл из ниши. И ходу, ходу!
— Вы не указали конечный пункт, — напомнил дотошный Том, закрыв люк.
— К чёрту, куда глаза глядят, на Марс… — выкрикнул Волков, торопливо поднимаясь на верхнюю обзорную палубу, чтобы в последний раз глянуть…
— Не понял вас. Уточните курс.
— К «Улиссу». Знаешь, где он? Ну, вот и хорошо, — бормотал Волков, упершись обеими руками и лбом в сферическую стенку, казавшуюся прозрачной. Там, внизу, плыл, покачиваясь, ощетиненный пальмами островок…
— И как можно быстрее! — приказал он твёрдо, чувствуя — ещё немного, и отлёт не состоится.
— Вас понял, — отрапортовал электронный навигатор, и маленький ртутно-блестящий шарик рванулся отвесно вверх, отвалив от округлого огромного борта платформы «Грави-айленд».