Третий источник
Шрифт:
Лето ведь уже на дворе!!!
Дождь остался где-то над Центром, мрачная сторона жизни загнана на самое дно сознания, и проверялся по дороге Фантик чисто формально. "Хвоста нет..." - как заправский резидент подумал он, подходя к лифту. Подышав на перстни, потер их о рубашку и через минуту, довольный собой, уже подносил таблетку ключа к замку входной двери.
Матрены в прихожей не оказалось - Фантик удивился. И свет нигде не горит. А где же Татьяны, Крот? Странное запустение царило на жилплощади... Он прислушался и уловил подозрительные звуки в глубине квартиры. Та-ак.
Фантик
Он аккуратно поставил пакет с едой на пол, стараясь ничем не звякнуть, вынул наган, зачем-то посмотрел в темное зеркало - ковбой, мать твою, где шляпу потерял?
– тихонько взвел курок и осторожно заглянул в большую комнату. Тихо и пусто.
Никакой там боевой транс даже не ворохнулся. Значит что, опасности нет? Это вряд ли. Скорее старое-новое свойство опять дрыхнет без задних ног, придавленное внеплановым коньяком. А звуки продолжали раздаваться из темного узкого коридорного зева, что ведет на кухню мимо ванной с туалетом. Ага!
Фантик бесшумно скользнул в комнату, не переставая вертеть головой и держа на прицеле дверной проем быстро набрал номер Пастора. Тот обещал приехать через полчаса и запретил выходить из квартиры.
– Куда тут выходить, когда ЭТО в самой квартире и есть!
– шепотом заорал Фантик, но Пастор уже положил трубку.
***
Толяныч разулся и на цыпочках подкрался к маленькой комнате. Заглянул никого. И тут его осенило - ванная!!!
Свет не горит, но источник звуков явно там. Вот опять...
Толяныч прикинул свои действия, но одновременно открыть дверь, включить свет и еще держать наган явно не получается. Примерил наган за пояс, но в тесноте коридора его не выдернешь, только локоть можно разбить об угол или холодильник. А если включать свет рукой с наганом, то скорее всего разобьешь выключатель. Да еще током трахнет. Вот, бляха-муха, дурацкое положение! Что же там такое происходит?
Какое-то время он стоял в носках в коридоре и ругался распоследними словами. Про себя, конечно...
Потом Толяныч осознал, что запах в коридоре витает вполне знакомый, и даже наверное очень определимый, если конечно напрячься как следует. Надо было сразу задействовать свое хваленое верхнее чутье вместо того, чтоб ушами хлопать. И не напрягаться же целых полчаса, пока там Пастор соизволит добраться до захолустного Чертаново!
А запах, сволочь, уже забивался в ноздри, щекотал что-то такое смутное и очень сладкое в памяти, дразнил, и запалил-таки бикфордов шнур знакомого желания, потек струйкой дыма к какому-то пороховому внутреннему погребу...
Спокойно!...
Осторожно, стараясь даже не шуршать одеждой, Толяныч присел; медленно, миллиметр за миллиметром донес револьвер до пола, коснулся глушителем - что же там в ванной-то происходит, а? И где Кротина, гад? А сам аккуратно тем временем переносил вес оружия с ладони на бледно-желтый линолеум, пока не положил его окончательно и бесповоротно... Выпрямился, а ухо само оттопыривалось в сторону двери, ловило такой знакомый ритм, который проявился
В ванной Крот с азартом, вдохновенно трахал какую-то рыжую - РЫЖУЮ!!! девицу, а она ухала, как филин на сосне. Вот так дела!
Появления Толяныча никто и не заметил, да и не удивительно: здесь пахло спортзалом и еще этим же соблазнительным, что...
Яростный огонь возгорелся в нутре, и зверь, что сидит там же, взревел так, что даже стены задрожали. Виртуально, конечно.
Тут они как раз затеяли смену позиции, так что Толяныч получил полную возможность вступить в долю. Все напряжение минувшего дня, вся мерзость подозрений и отвращение к самому себе и окрестному миру, все это вдруг разрядилось в пах, и Толяныч повел себя адекватно: дрожащей рукой он нащупал язычок молнии - ВЖИ-ИК!
– задышалось легче. И, успев лишь мимоходом заметить тоненький золотой браслет у рыжей на ноге, он отмахнул Крота в сторону как пушинку и пристроился, мгновенно войдя в заданный ритм. Обеими руками Толяныч вцепился в рыжие волосы, не прекращая движения развернулся вместе с ней на сто восемьдесят градусов туда, где маячил раскаленный - глаза бешенные, морда потная, аж лоснится вся - совершенно голый Крот. Толяныч подхватил ее под живот, надавил на буйно-рыжий загривок, и подтолкнул навстречу пышущему мартеновским жаром Сереге...
...Как они очутились в комнате, он даже не заметил. Но очутились. Может прошли весь коридор этакой монстровой каракатицей. Сознание ловило лишь отдельные отрывки действительности: муха на стене... алый сосок... блядская улыбка... охи-вздохи... почти наголо обритый золотистый лобок...
Потом была неопределенная возня на останках Малютки.
– Что? Сигареты? Да, давай перекурим...
– и горький дым делится на всех. И снова вперед к вершинам блаженства. Покрытые потом, взъерошенные, задыхающиеся...
СБОЙ:
– Именем Жизни, дарующей жизнь, и семью именами бытия, заклинаю тебя ЗАМРИ! Замри!! Замри!!!
– Громовой голос вырвал Фантика из водоворота соития и швырнул на холодный пол.
Мир действительно замер, лишь паучок неожиданности щекотно помчался по спине. Словно со стороны он наблюдал, как Пастор, в своем нелепом халате с росписью и огромных черных наушниках похожий свихнувшегося доктора, стоит на пороге, простерев руки в стороны, а Альба пытается вывернуться из-под Крота, застывшего в самой что ни на есть стремной позиции - так и врезал бы по заднице!
– и спина Сереги лоснится от пота...
Время превратилось в вязкий кисель, в котором копошится герцогиня, пытается остановить свое поступательное движение Крот, и все медленнее, ватнее движения. И Матрена осторожно выглядывает из-за косяка. И реют полы пасторова халата...
Наконец герцогине удается выбраться, хотя сдвинуть тушу в шесть пудов, да еще неподвижную как бревно - воистину задача не из легких. Двигалась она не совсем уверенно, но уже выставила перед собой руки со скрюченными пальцами, и вот закружилась с Пастором по комнате в медленном, но смертельно опасном - это Фантик понимает по суете паучков уже по всему телу - танце.