Третий источник

Кравцов Дмитрий

У Пастора милицейский шокер, которыми он пытается достать Альбу, но без особого успеха - кажется он тоже двигался с усилием, словно завороженный собственным воплем. Разрядник потрескивает еле слышно. А может это лишь кажется...

И запоздалая, но от этого не менее острая боль взрывает локоть все-таки ушиб, как не берегся.

Толяныч выпал из течения времени, но Фантик, не обращая внимания на кисель и даже не пытаясь подняться, подтянул их общее тело, перекатился, захлестнутый яростью, воспаленный ею, взревел от боли:

– Ой, бля, сука рваная!!!
– заставив

всех замереть окончательно и бесповоротно. Лишь Крот дернулся конвульсивно, словно в электрическую розетку пальцем угодил.

Альба застыла. Замерла, окаменела...

Пастор, тот даже на миг опустил шокер...

И пользуясь моментом, Фантик сильно подбил рыжую герцогиню под колени, а Матрена с диким мявом сиганула ей на спину и впилась всеми когтями. Альба заорала благим матом, и тут же Пастор двумя быстрыми движениями коснулся ее плеч, легкий треск, и когда она опустила парализованные руки, третье касание пришлось чуть выше солнечного сплетения.

Герцогиня мешком рухнула на пол.

16.

Толяныч пытался сварганить подобие завтрака, хотя какой может быть завтрак в четыре утра, иногда удивленно осматриваясь вокруг и еще не веря, что его внутренние операционки опять синхронизировались. Он вновь и вновь переживал, как почувствовал паралич, тело не подчинялось совсем, и тем не менее он сделал то, что сделал. Сознание в тот момент раздвоилось полностью, и он мог лишь пассивно наблюдать, как тело действует без всякого его участия. Фантик!!! Иного объяснения он придумать не мог. Но ведь Фантик лишь виртуальный клон! Он не может, не должен управлять телом. А вот поди ж ты.

Со стороны Толяныч чем-то напоминал сам себе новорожденного.

Пастор возился в ванной - что-то делал с герцогиней, она орала, как резаная, а Крот, уже облаченный в свои семейные трусы, сидел в кухне, прихлебывал виски прямо из горла и страшно, но невнятно матерился. Видимо, это помогало ему выйти из ступора.

Толяныч тоже страстно желал бы выйти из своего странного состояния, да вот только напитка для этого еще не придумали. Покетбук в очередной раз тупо уведомил, что в обнулении он не нуждается, и это тоже вносило добрую толику смятения в тот сумбур, что и так царил в его многострадальной голове.

– Какую же гадость люди пьют!
– Это была первая членораздельная фраза, которую Сереге удалось произнести без добавления слов-паразитов.

Толяныч тоже приложился к бутылке:

– Пастор, ну скоро ты?!! Все готово!

– Яволь. Уже иду.
– На пороге возник Пастор в своем клоунском халате, подпоясанном веревкой, и с кожаным чемоданчиком в руках - настоящий доктор Франкенштейн. Наушники, правда, он уже снял.

– Ну как она там?

– Нормаль...
– Пастор поставил чемоданчик на пол и стал стаскивать халат.
– Помоги-ка мне... Я позвонил мальчикам - они будут часа через полтора, мы ее заберем с собой. А пока пусть полежит спокойно. Только не заходите туда.

– А ты ее там случаем не препарировал?
– Толяныч чувствовал жуткое измождение, словно не трахался, а по меньшей мере самолично обезвредил группу террористов, разгрузил состав

с углем или сделал еще какую-нибудь такую же допотопную глупость. Горло саднило, обожженное вискачем и матюгами, и болел ушибленный локоть.

– Пока нет, только подмыл, чтоб духу вашего там не было. Растворчик конечно не из приятных, ну да ничего. Оклемается. Дас ист не просто женщина, это, друг мой, ходячий геносборник. И любой, кто на ней отметится, немедленно попадает в картотеку.

– В смысле?

– А в смысле, что она устроена таким образом, что гены, которые переносит твоя сперма запоминаются у нее там в специальных клетках. И тот, кому надо, может считать твой генотип. Вот так. Мне повозиться будет интересно...

– А может ты ее там того? Поимел, в смысле...
– Встрял окончательно воспрявший Серега.

– Найн! Да и вам не советовал бы даже в гелевом презервативе. Тебе, кстати, больше, чем Фанту повезло, ты ведь ее первый раз отпробовал?

– Ну да...
– Внушительный внешний вид Пастора и манера изъясняться Серегу явно впечатлили.

– Значит за себя можешь не беспокоиться. А вот Фант...

– Кстати, познакомься, Пастор, это Сергей.

– Ага, вот как!
– Пастор протянул просторную ладонь, но серегина не уступала ни размерами, ни силой.

– Здорово ты меня, бля, напугал!
– Оживленно говорил после обмена рукопожатиями Крот.
– Я прямо обалдел в первый момент, а потом как даст что-то по мозгам! Аж скрутило всего... Эх, сейчас бы дернуть спиртяшки. Эта американская дрянь не берет ни фига.

– Да я и сам не ждал, что так получится, извини. Кстати, Фант, а ведь на тебя не подействовало, верно?

– Не знаю... Да нет вроде.
– Что-то подсказывало Толянычу, что не стоит говорить, как оно было на самом деле. "Сосед", естественно, солидарно промолчал.
– На герцогиню, кстати, тоже, если ты заметил. А у меня такое было впечатление, что просто Земля перестала крутиться на секунду... Не, хрень какая-то... Или все же похоже? Это ты применил какую-нибудь из своих примочек?

– Натюрлих, вполне безвредная штука.

– Да уж, однако скрутил-то ты ее все же шокером. Что, не сработало?

– Ну, подстраховаться-то никогда не вредно. А ловко это ты ее срезал, а! Альзо... Все хорошо, что хорошо кончается, - Пастор был настроен оптимистически.
– Давайте за это и выпьем.

Он залез в саквояж, достал фляжку, открыл. Знакомый уже свежепряный запах заполнил кухню, даже Матрена и та задрала нос, втягивая воздух шумно, как крошечная лошадка. Выпили.

– ОХ!
– Крот схватил Толяныча за голову, притянул, понюхал волосы. А-а-ах... Хороша микстура!

– Прозит.
– Пастор довольно улыбнулся.
– Альзо, Фант, твое дело, можно считать, закончилось. Дальше мы сами разберемся, а эта девочка нам расскажет - как и с кем. Думаю, она должна знать и других конкурентов. Так что поноси уж еще недельку перстеньки и все. Попозже я у тебя и твою находку заберу. Я тут навел кое-какие справки - тоже зер интересант. Говоришь, одноглазый ее на поясе таскал? Забавно, забавно...