Третья жена шейха
Шрифт:
Наскоро попрощавшись с братом, спешу на платформу электрички и еду в сторону области. Добираюсь до военного аэродрома на Чкаловской, откуда сегодня отправляется наш борт. На месте сбора обнаруживаю представительную делегацию. Смущает, что кроме меня только еще одна девушка. Она первая подходит ко мне и представляется.
— Привет! Я Тамара. Работаю секретарем замминистра оборонной промышленности. Нам с тобой лучше держаться вместе, — улыбка у девушки открытая и приятная.
— Елена. Из министерства обороны, —
Организованно выходим на взлетку и следуем к нашему борту. Чувствую в груди волнительный трепет. Я никогда не была за границей. Хотя наши арабисты меня изрядно испугали многочисленными запретами, все-равно мне ужасно хочется погрузиться в чужую культуру.
На борту царит праздничная атмосфера. Мужчины сразу начинают накачиваться алкоголем. Объясняют это тем, что летим в мусульманскую страну, где он под запретом, поэтому нужно напоследок насладиться.
Быстро устанавливается непринужденная обстановка. Вскоре я понимаю, что кроме нашей делегации и представителей миноборонпромышленности с нами летят журналисты информационных агентств и представители органов госбезопасности.
Кгбшники сразу пытаются приударить за нами с Тамарой, но мы охлаждаем их пыл. Я, потому что они ассоциируются у меня с Полевым, а Тамара, кажется, состоит в отношениях с замминистра, у которого работает секретарем.
Девушка успевает мне объяснить, что цель визита — уточнение состава военной помощи для Сирии на следующий год. Это рутинная процедура. Все договоры давно подписаны. У нас просто рабочая поездка. Поэтому с самим президентом Асадом встретимся только на официальном приеме. Переговоры будут проводиться на уровне сирийских министерств.
С восхищением смотрю в рот новой знакомой. Меня никто не посвящал в такие тонкости. Может быть дело в том, что в минобороны строже относятся к конфиденциальности. А может быть у Тамары неформальнее отношения с ее шефом.
Летим долго, и я успеваю погрузиться в дрему, несмотря на царящее на борту веселье. Тамара тормошит меня за плечо, когда самолет уже приступает к снижению. Сонно смотрю на стремительно приближающийся город за окном. Вздрагиваю от толчка шасси о взлетно-посадочную полосу.
Выхожу из самолета на трап и ощущаю тепловой удар. Кажется, что я не вышла на улицу, а погрузилась в парное молоко. Но не успеваю прочувствовать климат, как получаю нетерпеливый толчок в спину. Отмираю и быстро спускаюсь на землю. И в прямом, и в переносном смысле.
Глава 16. Латакия
По пути к автобусу кое-как набрасываю на голову платок. Жара шпарит. По заветам наших арабистов мое платье закрывает ноги и с длинными рукавами. Оно моментально неприятно липнет к телу.
Каково же было мое изумление, когда возле нашей гостиницы в Латакии я увидела двух девушек с короткими
— Алавитки, наверное, — пожимает плечом парень.
— Что это значит? — призываю его к ответу, — наши арабисты мне рассказывали, что одежда должна быть закрытой. Я угробила кучу времени, чтобы сшить два платья по всем правилам.
— Эээ… Ребята перестраховывались, наверное. Всегда лучше перебдеть. Латакия — алавитский регион. Здесь все гораздо демократичнее, чем в суннитских районах.
— Алавиты не мусульмане? — допытываюсь я, провожая взглядом легкомысленно одетых девушек.
— Алавизм — синкретическое учение, — объясняет Эдик, — смесь тезисов из ислама и христианства с языческими элементами. В конституции Сирии было прописано, что президентом может быть только мусульманин. Когда алавит Хафез Асад захватил власть, всех алавитов в административном порядке признали мусульманами-шиитами. Пришлось всем алавитам стать мусульманами вместе с Асадом.
— Замечательно, — бормочу я, — очевидно, что мусульманами они не стали, если женщинам не нужно соблюдать исламские правила.
— Ну, с учетом того, что числятся они шиитами, можно особо не усердствовать. Шииты — расслабленные мусульмане. Они соблюдают только три намаза в день, а не пять, как сунниты. Алавиты же еще расслабленнее, чем шииты, оставили пару намазов в день.
Теперь чувствую себя совсем неуютно в этом наряде. А у меня ничего другого и нет. Бреду к стойке администратора, чтобы зарегистрироваться в гостинице.
— Здравствуйте! — улыбаясь приветствует меня мужчина лет тридцати на ломаном русском.
— Вы говорите по-русски? — приятно удивляюсь я.
— Я учился в Советском Союзе, — поясняет администратор, — в стране сейчас много советских, поэтому в нашем отеле востребован русскоязычный персонал.
— Понятно, — отвечаю приятному мужчине. Хотя на самом деле не очень понятно. Нужно попытать у наших, почему в Сирии много советских.
Нам с Тамарой выдают ключи от нашего номера, и мы поднимаемся на лифте на нужный этаж. В номере прохладно. Сразу выхожу на балкон и любуюсь видом на море. Быстро ныряю обратно: из жары в комфорт.
— Ты знаешь, почему в Сирии много наших? — интересуюсь у Тамары.
— Потому что она форпост Советского Союза на Ближнем Востоке, — чеканит девушка.
— И что это значит?
— Ну, у нас тут база ВМФ, — неуверенно объясняет Тамара.
— Не база, а пункт материально-технического обеспечения, — поправляю я, — и это ничего не объясняет. Разве военные не должны сидеть в месте дислокации? Как я поняла, наших много везде, а не в Тартусе.
— Подробностей я не знаю, — сдается новая знакомая, — знаю только, что форпост. Что ты наденешь на ужин?