Треугольная шляпа. Пепита Хименес. Донья Перфекта. Кровь и песок.
Шрифт:
– Сеньора, ради бога! – прошептал священник.
– И так всегда,- продолжала сеньора.- Притворяется божьей коровкой, а знает больше четырех евангелистов. Ах, сеньор дон Иносенсио, как вам подходит ваше имя! Но ваша излишняя скромность на сей раз ни к чему. Мой племянник прекрасно сознает… Ведь он знает лишь то, чему его научили!.. И если его ввели в заблуждение, разве можно не пожелать, чтобы вы наставили его на путь истинный и извлекли из ада лживых учений?
– Да, да, я только и мечтаю, как бы сеньор исповедник извлек меня…- пролепетал Пепе, чувствуя, как против воли попадает в какой-то заколдованный круг, из которого трудно найти выход.
– Я всего-навсего ничтожный священник, не знающий
Сказав это, каноник молитвенно сложил руки и наклопил голову. Пепе Рей немного смутился, видя, что тетя придала такой оборот ненужному, праздному спору, в котором он принял участие только из желания оживить беседу. Он благоразумио решил прекратить опасную игру и с этой целью обратился с каким-то вопросом к дону Каетано, когда тот, очнувшись от оцепенения, последовавшего за десертом, предложил сотрапезникам необходимые после еды зубочистки, воткнутые в фарфорового павлина, который стал переходить из рук в руки.
–
– Вчера я откопал руку, сжимающую ручку амфоры; на ней начертано несколько священных знаков. Я тебе покажу,- сказал дон Каетано, довольный предоставленной ему возможностью поговорить на излюбленную тему.
– Я нисколько не сомневаюсь, что сеньор дон Хосе превосходный эксперт и в области археологии,- заметил каноник. Он продолжал неотступно гоняться за жертвой, следуя за ней даже в самые сокровенные убежища.
– Разумеется,- подхватила донья Перфекта.- Чего только не знает нынешняя преуспевающая молодежь? И притом в совершенстве. Университеты и академии в одно мгновение обучают их всем наукам и выдают дипломы мудрости.
– О, это несправедливо! – не согласился с ней каноник, заметив следы огорчения на лице инженера.
– Тетя права,- подтвердил Пепе.- В школе мы учимся всему понемножку и получаем только элементарные знапия по различным предметам.
– Но в области археологии, как я сказал,- не отступал каноник,- вы, вероятно, крупный знаток.
– В этой науке я совершенный профан,- возразил молодой человек.- Развалины для меня остаются развалинами. Мне никогда не нравилось копаться в пыли.
На лице дона Каетано появилась выразительная гримаса.
– Я не хочу сказать, что отвергаю эту науку,- горячо продолжал племянник доньи Перфекты, с ужасом замечая, что каждое произнесенное им слово кого-нибудь ранит.- Я хорошо знаю, что из пыли рождается история. Археология очень ценная и нужная наука.
– Вы,- заметил исповедник, ковыряя в зубах,- склонны к полемике. Меня осенила блестящая идея, сеньор дон Хосе, вам бы пристало быть адвокатом.
– Мне ненавистна эта профессия,- отвечал Пене.- Я знаком со многими адвокатами, достойными большого уважения, среди них мой отец – исключительный человек. И все же его прекрасный пример никогда в жизни не заставил бы меня выбрать себе профессию, основанную на том, чтобы по одному и тому же вопросу выступать и «за» и «против». Не может быть большего заблуждения, чем стремление некоторых семейств обязательно добиться того, чтобы лучшая часть молодого поколения посвятила себя адвокатуре. Самая страшная язва на теле Испании – это огромная армия молодых адвокатов, которым, чтобы прожить, нужно баснословное количество судебных процессов. Процессов становится все больше и больше, и все же многие адвокаты остаются без работы. А так как сеньор юрист не может взяться за плуг или встать за станок, то и рождается множество хвастливых бездельников, стремящихся к высокому положению: они вносят смуту в политику, будоражат общественное мнение и порождают революции. Должны же они как-то существовать… Но было бы еще хуже, если бы судебных процессов хватило на
– Пене, ради бога, опомнись, что ты говоришь,- подчеркнуто строго сказала донья Перфекта.- Простите его, дон Иносен-сио… Он ведь не знает, что ваш племянник, только что окончивший университет, уже превосходный адвокат.
– Я говорю в общем плане,- убежденно заключил Пепе.- Мне, сыну прославленного адвоката, очень хорошо известно, что некоторые из них превосходно справляются со своей благородной миссией.
– Ну что вы… Мой племянник еще совсем мальчик,- заметил каноник с притворной скромностью. Я далек от мысли, будто он чудо в науке, как, например, сеньор де Рей. Кто знает, может быть, со временем… Его способности не бросаются в глаза и никого не прельщают. Но все же у Хасинтито прочные взгляды и мудрые суждения. Все, что он знает, он знает в совершенстве. Ему чужды софизм и пустословие…
Беспокойство все больше и больше овладевало Пепе Реем.
Мысль о том, что его взгляды, к сожалению, расходятся со взглядами тетушкиных друзей, огорчила молодого человека, и он замолчал, опасаясь, как бы в конце концов он и сеньор Иносенсио не запустили друг в друга тарелками. К счастью, удары церковного колокола, призывавшего священника к такому важному занятию, как церковная служба, помогли гостю выйти из затруднительного положения. Благочестивый муж поднялся и попрощался с Пене так ласково и любезно, будто их связывали узы самой близкой и долголетней дружбы. Священник уверил молодого человека в своем желании быть ему полезным и обещал познакомить с племянником, который охотно будет сопровождать его во время осмотра городка. Затем произнес несколько приветливых фраз и вышел, благосклонно похлопав Пепе по плечу. Молодой человек обрадовался такому проявлению миролюбия, но почувствовал облегчение, когда священник наконец покинул столовую.
ГЛАВА VIII
НА ВСЕХ ПАРАХ
Через несколько минут картина в столовой изменилась. Дон Каетано, обретя отдых от благородных трудов в сладком сне, крепко спал в кресле. Донья Перфекта занялась домашними делами. Росарито сидела у окна, выходившего в сад, и смотрела на брата. Взгляд ее, казалось, говорил: «Брат, сядь со мной рядом и скажи все, что хочешь сказать мне».
Пепе Рей, хотя и был математиком, понял ее.
– Дорогая сестренка,- сказал он.- Тебе, вероятно, наскучили наши сегодняшние споры? Видит бог, я не хотел щеголять своими познаниями. Во всем виноват сеньор священник… Знаешь, он произвел на меня очень странное впечатление…
– Он превосходный человек! – возразила Росарито, радуясь возможности сообщить брату все необходимые сведения.
– О да, он превосходный человек. Это сразу видно!
– Когда ты с ним познакомишься поближе, ты увидишь…
– …что ему нет цены. В конце концов раз он друг вашей семьи, значит, он и мой друг,- заметил молодой человек.- И часто он к вам заходит?
– Каждый день. Он очень добр и ласков! И любит меня!
– Ну если так, мне начинает нравиться этот сеньор.
– По вечерам он заходит играть в тресильо,- продолжала девушка.- Когда смеркается, у нас собираются местный судья, прокурор, секретарь епископа, алькальд, сборщик налогов, племянник дона Иносенсио.
– А! Хасинтито, адвокат.
– Да, да. Он такой кроткий, смиренный. Дон Иносенсио души в нем не чает. С тех пор как Хасинтито вышел из университета в своей докторской шапочке… ведь он доктор двух факультетов и получил превосходный аттестат… Иносенсио часто бывает у нас вместе с ним… Маме он тоже очень нравится… Он прилежный и серьезный, по вечерам не ходит в казино и рано возвращается домой вместе с дядей, не играет и не проматывает денег. Он работает в адвокатской конторе дона Лоренсо Руиса, лучшего адвоката Орбахосы. Говорят, Хасинтито со временем станет крупным адвокатом.