Трейдер. Деньги войны
Шрифт:
— Хорошая работа, я бы не отказался.
— Наверное, в Дейтоне покончено с преступностью.
— Джентльмены, надо же полиции хоть чем-то заниматься!
Гонщики, автоинженеры и механики, молодые уверенные в себе мужчины, наперебой приглашали вечером в бар, и я не на шутку испугался конкуренции и взревновал. Но Таллула похлопала ресничками -пойдем, Джонни? — к тому же, там обсуждали гонки, машины и моторы.
— Джимми Мерфи разбился насмерть, — закрыл газету улыбчивый парень со вполне русским лицом, Френк Локхарт.
—
— Вчера, в Сиракузах под Нью-Йорком, на грунтовом треке.
— Утром пришла телеграмма, его вынесло с трассы, ударило о дерево, рейка кокпита лопнула и пробила грудь, — добавили из угла. — Умер мгновенно.
Несмотря на молодость и бесшабашность, компания гонщиков загрустила. Таллула встала, шепнула пару слов музыкантам и через мгновение они заиграли популярную песенку «Дарданелла». Под звуки фокстрота и при виде поющей Таллулы лица автоманьяков разгладились, некоторые встали танцевать, а я очень удачно остался лицом к лицу с Гарри — так все называли пятидесятилетнего Гарольда Миллера. Больше всего он выделялся адски смешными усиками — представьте, что к гитлеровской щеточке приделали малюсенькие кончики а-ля Сальвадор Дали.
О Гарри отзывались как об отличном инженере, он строил собственные гоночные машины и моторы, и я уже потирал руки на предмет захомутать двигателиста, но меня постиг облом — у Миллера собственный миллионный бизнес по продаже карбюраторов.
Таллуле устроили овацию и, если бы не Панчо, меня бы нахрен оттерли от рыжей. Ревность буквально душила, и пришлось вносить срочные изменения в планы — нам еще нужно было съездить на плантацию в Порт-Пирс, но туда полторы сотни миль, одним днем не обернешся, а после сегодняшнего я бы ни за что не оставил Таллулу в Дейтоне одну.
Стартовали ранним утром, по холодку, а когда солнце начало припекать, она все-таки сняла чулки, отчего руливший Панчо чуть не свернул себе шею и не последовал за Джимом Мерфи. Во всяком случае, косым он мог остаться на всю жизнь. Зато я получил роскошную возможность гладить голые коленки. Ну и немножко выше.
Закончив дела в Порт-Пирсе, сдали персоналу компании машину, взамен нам насунули корзину осточертевших цитрусов. Слишком много было апельсинового запаха за последнюю неделю, как бы не возненавидеть его.
В Бостоне мы вздохнули — все-таки двадцать пять градусов Цельсия куда приятнее, чем флоридские девяносто пять Фаренгейта и девяносто пять процентов влажности. Таллула умчалась демонстрировать загар подружкам, мы же вернулись к Осе.
— Пока вы там ля-ля, я видел поца со шрамом идти по Вассер-стрит.
— Того, из Нью-Йорка? — нахмурился Панчо и удостоился кивка в ответ.
Военный совет решил обороняться — бросать лабораторию нельзя, главное, успеть вызвать полицию и продержаться до ее приезда.
— О-кей, — подвел я итог. — Надо распустить помощников, оповестить полицию и… и подготовить дом к налету. Что у нас с оружием?
Через
— Откуда? — обалдел я.
— Пока некоторые волочатся за певичками, другие занимаются делом.
— Ой, все! — заржал Ося.
После ревизии запасов Панчо услали за едой, брусом и досками, а мы с Осей принялись набивать дополнительные косяки и заколачивать окошки в подвале чем было. Вскоре Панчо привез пиломатериал и неприятные известия:
— Я видел щеголя с усиками. И два авто на обоих концах улицы, в каждом по четыре человека. Клянусь Девой Марией, это по нашу душу.
И наверняка еще парочка машин с четырьмя пассажирами каждая стоят на параллельной улице, перекрывая отход через дворы.
Дежурный в полицейском участке ответил сразу, но выслушал весьма скептически:
— Люди в автомобилях? Просто сидят, не стреляют, не угрожают? Даже не выходят? Мистер, у нас свободная страна. Гражданам не запрещается сидеть в автомобилях.
— Но что если это засада? Меня уже один раз пытались похитить!
— Мы не можем проверять каждый автомобиль в городе. Звоните, если они начнут действовать агрессивно.
Ну да, вот когда убьют — тогда и приходите.
День и ночь прошли тревожно, мы организовали дежурство, а с утра все предвещало нехороший день, так как я с недосыпу разбил в кухне бутылку сока и апельсиновый запах пропитал весь дом.
Началось с визита стремного коммивояжера, долго топтавшегося на крыльце и не желавшего уходить, несмотря на наше «Здесь ничего не покупают». Затем приперлись еще два, которые тупо жали на кнопку при входе минут по пять.
— Чем больше звонят, тем сильнее нас нет дома, — нервно хохотнул Ося, поправляя пистолет за поясом.
Часиков около двенадцати, видимо, только проснувшись, позвонила Таллула. Тягучий «женский» разговор ни о чем вместо привычного возбуждения вызвал раздражение, но говорить, что меня сейчас будут убивать, я не стал. Тут мужские разборки, зачем впутывать в них женщин?
Ультиматум нам предъявили, как только стемнело. С освещением тут пока не очень, это на центральных улицах свет и тысячи лампочек на вывесках, а в жилых районах фонари хорошо если на перекрестках — ночью спать надо, а не шарахаться.
— Мистер Грандер, лучше бы вам выйти.
— А если нет?
— Если нет, нам придется войти самим. Ждем пять минут.
Ну вот и время звонить в полицию, но трубка ответила оглушительной тишиной — не иначе, злодеи перерезали линию, и наверняка во всем квартале, а то и в соседних. И как нам вызвать полицию?
— У тебя же есть радиостанция с передатчиком, стучи SOS! — пнул меня в сторону лаборатории Ося.
Стучи, ха! При попытке врубить питание выяснилось, что электричество тоже тю-тю, а свет в доме мы не включали, чтобы не маячить мишенями в окнах.