Трезуб-империал
Шрифт:
— Роман Великий был прямым потомком Рюрика в десятом поколении, — быстро заговорил, воспользовавшись паузой, Часнык. — Он княжил здесь, в Володимире. Подчинил себе всю Волынь, а потом и всю Галичину, объединил их и впервые создал Галицко-Волынское княжество. Представляете себе масштаб его деяний, капитан?
— Ну… — замялся Сквира.
— Конечно, при современном областном делении это трудно понять, — согласился с ним Часнык. — Историческая Волынь — это ведь современная Волынская, Ровенская, Житомирская и Брестская области, около трети Тернопольской области, северная часть Хмельницкой области и восток Люблинского воеводства Польши. Семь регионов! А историческая Галичина, или Галиция — это Львовская, Ивано-Франковская и остаток Тернопольской
— Галицко-Волынское княжество, — сказал Сквира.
Старуха засмеялась своим странным смехом.
— Современные Австрия и Венгрия вместе взятые! — проигнорировал шутку капитана Часнык. — Даже если не считать территорий, которые теперь находятся в Польше, это две современные страны! Или половина Италии!
Сквира посерьезнел.
— Ясно.
— Кроме собственно Волыни и Галичины Роман подчинил себе еще и Киев, — уже спокойнее добавил Часнык. Похоже, высказавшись, он растратил весь свой пыл. — Так что летописцы не зря называли его «самодержцем всея Руси». Он вполне мог бы собрать все тогда обжитые украинские земли — независимым при нем оставался лишь Чернигов…
А ведь Часнык — явный националист!
— Но ты согласишься, — обратилась к приятелю Марта Фаддеевна, — что из этого объединения территорий по-настоящему крепкое государство создал все-таки только его сын, Данило Галицкий?
— Ты мне это и прежде говорила, — раздраженно ответил Алексей Тимофеевич. — Галицко-Волынское государство создал Роман, и спорить с эти бессмысленно…
— У вас был уже на эту тему разговор? — удивился Сквира.
— Да, — повернулась к нему Кранц-Вовченко. — Я же вам рассказывала. На праздновании у Ореста. Мы вообще тогда прошлись катком по всей династии Романовичей. Начиная с тысяча сто семидесятого года, когда Роман стал володимирским князем …
Тысяча сто семидесятый год! Как раз восемьсот лет до тысяча девятьсот семидесятого года, пропечатанного на монете!
Еще продолжая говорить, старуха двинулась к полуразвалившейся арке.
— Вы, кстати, заметили, что слова «Украина» и «Малая Русь» написаны на монете через дефис? — послышался ее голос из соседней крипты.
— Это что-то значит? — крикнул Сквира ей вслед.
— Дефис, потому что автор монеты считает эти понятия равными.
Капитан бросил последний взгляд на крипту и поспешил на ее голос. Часнык поплелся за ним.
— Либо это синонимы, либо королевство Максима Третьего — объединение двух стран, Малой Руси и Украины.
— Да? — Сквира вошел в комнату, где старуха осматривала стену.
— Все очень просто, — продолжала она. — Вы знаете, как слово «Украина» стало названием Украины? Эта земля ведь всегда называлась Русью…
— Ну, я слышал, — осторожно начал Сквира, — это слово происходит от…
— Не повторяйте чужих фантазий, — остановила его Марта Фаддеевна. — Происхождение слова дискутабельно. Да и неважно. Похоже, оно появилось еще до нашествия монголо-татар. Собственно, его впервые записали как раз во времена Романа Мстиславича. Дело не в этом. Как могло случиться, что целый народ, именовавший себя русью, русинами, возможно, русьскими, а однажды даже вскользь поименованный странной словесной конструкцией «русичи», вдруг стал сам себя называть украинцами?
— Ну, наверное, нас так назвали другие…
— Вот, значит, как просто! — рассмеялась Марта Фаддеевна. — Кто-то назвал многомиллионный народ чудным словом, и этот народ тут же на это слово переключился?
Сквира молчал.
— Знаете, кто такие лендьелы и влохи? — неожиданно спросила Кранц-Вовченко.
Капитан покачал головой.
— Венгры называют поляков «лендьелы». Поляки называют итальянцев «влохи». Весь мир называет греков греками, а они себя — эллинами. Грузин называют грузинами или георгианцами, а они себя — «картвели». Немцев называют и немцами, и алеманами, и германцами, и тадесками, а они себя — дойче
— Я понял, — сказал Сквира.
— Поняли? — усомнилась старуха. — Тогда вот более сложная задача… — Она критически посмотрела на капитана. — Вы житель южной Руси и называете себя русином, русью или русьским. В какой-то момент ваша земля входит на правах подчиненной в состав другого государства, которое тоже называет себя Русью, а свой народ — русским. Как вы будете отличать себя от народа метрополии?
Сквира пожал плечами.
— Начну называть себя по-другому?
— Только так и не иначе! Использовать альтернативные самоназвания, чтобы не возникало путаницы: «мы та русь, которые малороссы» или «мы русины что украинцы». Постепенно один из многих синонимов стал основным. Кстати, случилось это совсем недавно. Слово «украинский» окончательно победило все остальные варианты названия только в восемнадцатом-девятнадцатом веках… — Кранц-Вовченко развела руками. — Или переключиться на один из синонимов самоназвания, или перестать быть отдельным народом. В общем, как-то отделить себя, обозначить: здесь мы, там они, и они — не мы, хоть и называются так же.
— Договорились, — улыбнулся Сквира.
— А теперь совсем простая задачка: почему львовяне еще сто лет назад называли себя русинами или русьскими, а все свое — русьским? При том, что они очень четко и последовательно всегда относили себя к украинскому народу?
— Они входили в Австро-Венгерскую империю, а не Российскую? — предположил Сквира. Менторский тон Кранц-Вовченко начал несколько раздражать его. К тому же, он не понимал, какое отношение это все имеет к монете.
— Браво! — воскликнула Марта Фаддеевна. — Им не нужно было отделять себя от других русьских. Единственными русьскими в той империи были они сами, и львовяне продолжали называть себя так же, как и тысячу лет назад.
— И раз на монете употреблено слово «Украина»… — с вопросительной интонацией проговорил Сквира.
— …Это означает, что либо все королевство, либо его часть были какое-то время в составе некой империи с доминирующим народом, который тоже называл себя «русские». Скорее всего, в составе России, ведь при такой схожести истории между тем миром и нашим наиболее вероятно образование именно Московской России, а не, скажем, Псковской Литвы или Булгарской Югры… Надпись «Мала Русь-Україна» могла возникнуть в результате объединения двух равных по статусу земель, скажем, Галицко-Волынской страны и русьских земель вдоль Днепра. Киев, Чернигов, Дикое Поле и Надднепрянщина, как и в нашей истории, могли в том мире оказаться под протекторатом России, приобрести в силу этого самоназвание «Украина», а потом каким-то образом объединиться с Малой Русью…
Какая-то извращенная логика. Выходило, что название «Украина» — это своеобразный след, оставшийся после воссоединения братских народов Украины и России…
— Впрочем, — продолжала старуха, — это все наши фантазии. Воображаемая страна автора монеты вполне может иметь два названия, синонимы. Вот он их и привел… — Марта Фаддеевна крутанулась на каблуках и в упор посмотрела на капитана. — Я вас не утомила? — спросила она почти ласково.
— Что вы! — поспешно ответил Сквира.
Следующая комната была меньше предыдущей. Те же груды кирпичей, та же сырость, та же единственная стена костела, нависающая над головой. В углу виднелась небольшая ниша, прикрытая висевшей на одной петле позеленевшей от времени дверью. По глади огромной лужи, заливавшей не только нишу, но и добрую треть комнаты, под порывами ветра раз за разом пробегала рябь. На поверхности воды покачивались опавшие листья. Тут же валялась статуя какой-то святой, потемневшая от времени, покрытая мхом. Она некогда выпала из ниши да так и осталась в грязи.