Три четверти его души
Шрифт:
— Это был бы идеальный вариант, — признался Даббс. — Но в жизни так не бывает. В экспрессе никто из пассажиров не пострадал. Все раненые и погибшие — из пригородного поезда. Будем исходить из того, что убийца пока жив. А если он жив, то сумел сойти с этого экспресса. Поэтому единственный и важный вопрос, на который я пока не знаю ответа, — где сейчас Дронго? Если он преследует убийцу, то почему не дает о себе знать?
Мимо проносили тело, прикрытое простыней. Даббс сделал знак, чтобы несущие его люди остановились, и посмотрел на погибшего. Это оказалась женщина. Он закрыл лицо покойной и отвернулся.
— Мы его найдем, — попытался успокоить его Стэннард.
Даббс не ответил. Он сел на железнодорожную насыпь, размышляя, что им дальше делать. В поиски убийцы вмешался трагический случай,
Глава 14
Невыносимо болела голова. Еще не открывая глаз, Дронго почувствовал эту боль и поморщился. Затем начал вспоминать все, что случилось с ним за последние сутки. Перелет в Мадрид, переезд в Севилью, многодневная работа в отеле «Барсело» — все это было раньше. Раньше. А потом? Или он уже забыл, что затем произошло? Нет, помнит, он отправился в Кордову, где сработала кредитная карточка на имя… Имя… Чарлза Баррета. Отправился в Кордову и снял себе номер в отеле. Но почему он не помнит этого номера? Дронго чуть приоткрыл глаза, однако ничего не увидел. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку. Что же было дальше? Почему он не помнит своего номера в Кордове? Отель. Какой отель? Он приехал на вокзал и перешел площадь. Все верно. Оформил номер, не поднимаясь в комнату, только попросив доставить туда его чемодан. Куда он поехал потом? Голова жутко болела, и от этого даже подташнивало. Он поехал на заправочную станцию узнать, когда там был убийца. Все правильно. Приехал в Кордову, чтобы найти «стаффордского потрошителя». Приехал и не нашел его там, на шоссе. Потом поехал в другое место. Кажется, в отель. Все верно. Его еще поразила неухоженность холла, грязь в отеле «Мелия Кордова». Кажется, ему сказали, что у них идет реконструкция. Значит, он все помнит. Это хорошо.
Дронго подумал, что от подушки исходит запах крахмала, слишком сильный для хорошего отеля или хорошей больницы. Больницы? Почему больницы? Что с ними случилось потом? Ему сообщили, что убийца отправился на вокзал, и он помчался туда. На вокзале никого не нашел. Или нашел? Стоп, он же увидел убийцу на платформе. Теперь Дронго все вспомнил. Он вошел в поезд, нашел там убийцу, который действовал под именем Чарлза Баррета. Они разговаривали до тех пор, пока экспресс не остановился первый раз. Затем экспресс остановился во второй раз, что-то дернулось, и Дронго потерял сознание, ударившись головой. Во второй раз экспресс слишком резко затормозил.
Но почему так затекли руки? Дронго чуть приподнял голову, попытался шевельнуться. И ощутил холодное прикосновение металла к запястьям. Он застонал, постарался перевернуться на спину, но это ему не удалось. Руки были пристегнуты к чему-то наручниками. Следом он обнаружил, что и его левая нога прикреплена наручником к ножке тяжелой кровати. Из-за этого ему пришлось переворачиваться в несколько этапов, чтобы наконец оказаться на боку. И тогда он увидел, где находится.
В полутемной комнате никого не было. В ней стояли две кровати, на одной из которых он и лежал. Рядом — покосившаяся тумбочка. И шкаф неопределенного цвета. На потолке светилась лампочка. Не люстра, а именно лампочка. На окнах — грязноватые жалюзи. В углу — стул, рядом с которым на подоконнике — телефонный аппарат. Дронго поморщился. Это был явно не лучший отель в его жизни. Откуда-то доносились женские голоса и звуки автомобилей. Он прислушался. Улица находилась в другой стороне от окна. Очевидно, окно выходило во двор, потому что через него не проникало никаких звуков.
Дронго подумал, что нужно подняться, подойти к окну. Но, дернувшись, почувствовал боль в ноге и свалился на кровать. Как он мог забыть, что на его ногу тоже надет наручник? Нужно попытаться поднять кровать и снять его с себя. Но с наручниками на руках это сделать невозможно. Он снова попробовал изменить положение, однако безуспешно. Так, нужно успокоиться и проанализировать, что происходит. Не стоит шевелиться, пока это бесполезно. Или, может, надо крикнуть?
Где-то раздавались пьяные крики женщины. Наверное, можно закричать, только в таком паршивом отеле
«Какое у него самообладание, какая выдержка! — в который раз подумал Дронго. — Ведь этот негодяй мог просто сбежать. Воспользоваться ситуацией и сбежать. А вместо этого схватил своего преследователя, привез его сюда». Дронго опять поморщился. Судя по всему, этот тип хочет получить удовольствие и от убийства одного из тех, кто преследовал его по всему миру. Такой изощренный садизм. Хотя удовольствие от убийства мужчины он не должен получать, несмотря на то что убивал и мужчин. Убивал тех, кто ему мешал. И теперь снова убьет, чтобы показать остальным, насколько он их всех превосходит. Значит, нужно сделать все, чтобы не дать ему такой возможности.
«Мы живем непонятной жизнью», — вспомнил Дронго слова восточного мудреца. Треть жизни проводим во сне. Еще половину занимаемся бестолковыми делами. Тратим время на ненужные разговоры, неинтересные встречи. Не замечаем времени, которое при этом бежит, и вспоминаем о нем, лишь попадая в трудные ситуации. Только перед смертью мы задумываемся о бесцельно прожитой жизни. И готовимся к смерти, не сознавая, что в этот последний миг своего существования проявляем истинное величие перед погружением в небытие и настоящее мужество.
«Страх смерти хуже самой смерти», — подумал Дронго. Его любимый Хемингуэй говорил, что мужчина должен умирать в бою либо пускать себе пулю в лоб. Кажется, Хемингуэй боялся умереть в постели или на кровати, что одно и то же. Дронго горько усмехнулся. Глупо умирать на кровати. Неужели ничего нельзя сделать?
Если бы убийца хотел его просто убить, он это сделал бы еще в вагоне. Острый скальпель, которым он орудует, наверняка был у него с собой. Но этот негодяй рискнул и привез Дронго сюда, явно не для того, чтобы просто оставить его здесь. А если это так, то вернется через несколько минут, и тогда все закончится. Может, он уже сейчас поднимается по лестнице или идет по коридору…
Дронго опять прислушался. Где-то далеко завывали автомобильные сирены. Интересно, что случилось в пути? Почему во второй раз экспресс так резко затормозил? И вообще, что произошло с этим составом? И почему в этой комнате нет телевизора?
«Надо же, так глупо подставиться, — подумал Дронго. — Провести столько лет в розысках самых опасных преступников, общаться с самыми известными сыщиками, работать против лучших спецслужб мира или в контакте с ними, а потом вдруг попасть под скальпель убийцы». Наконец он услышал осторожные шаги в коридоре. Затем медленно открылась дверь. Дронго вздохнул. Все когда-нибудь кончается. Рано или поздно. Остается только умереть.
Перед ним стоял «стаффордский потрошитель». Он переоделся и теперь выглядел даже лучше, чем в поезде: серые брюки, синий клубный пиджак, на шее цветной платок, темно-синяя рубашка… Уставившись на Дронго, он усмехнулся и, пройдя к стулу, брезгливо поморщился. Затем прошел в ванную комнату, принес полотенце и постелил его на стул. Лишь после этого позволил себе усесться.
— Брезгуете? — поинтересовался Дронго.
— Да, — кивнул убийца, — этот отель не для меня. И не для вас.
— Спасибо, что оценили, — отозвался Дронго. — Между прочим, где моя обувь? У меня были хорошие ботинки. Куда вы их дели?