Три дня до смерти
Шрифт:
Вайят дотронулся до моего локтя, и я отошла в сторону.
Наружная часть двери была выкрашена в тон внешнему камню, который возвышался, как башня замка, создавая фальшивый пятый этаж. Эти альковы и пустое пространство внутри — идеальное место для отдыха горгульи. Гравийная дорожка окружала пустую верхнюю часть. Это единственный барьер между зданием и падением с четвертого этажа вниз на асфальт.
Мы пересекли гравий и свернули за угол к северной стене. Одна из оконных вставок оказалась разбита вдребезги, открывая
— Думаешь, он дома? — спросил Вайят.
— Должен быть, — ответила я. — Уже рассвело, а у Макса аллергия сильнее, чем у большинства. Просто разговоры о солнце заставляют его кожу потрескивать.
Распространенное заблуждение о горгульях: днем они не превращаются в камень, а ночью свободно летают, как предполагают некоторые мифы. Каменная горгулья мертва. Как и их собратья вампиры, горгульи имеют сильную аллергию на прямые солнечные лучи. Воздействие солнца высушивает их кожу и медленно превращает её в камень. Пять минут или больше прямого солнечного света полностью их меняет. Разница в генетике делает вампира менее стабильным, ему легче разлететься в пыль. Горгульи, наоборот, твердеют.
С тех пор как были обнаружены первые каменные горгульи и установлены на церквях и соборах, люди создают свои собственные, моделируя их из кошек, собак и всех других животных, которые только можно вообразить. Настоящие горгульи больше похожи на людей квадратной формы, с квадратными головами, клыками, широкими ртами, длинными передними руками и короткими крыльями. Как им удается летать с этими маленькими крылышками, я не понимаю, но они летают.
— Он узнает тебя, как Смедж? — спросил Вайят.
— Надеюсь, что это так. Мне не хочется прыгать с этого здания, если он станет раздражительным.
— И мне.
Я пролезла первой, глаза быстро приспосабливались к тусклому интерьеру. Сначала меня поразил слабый, сладкий запах гнили, но не настолько сильный, чтобы вызвать чувство страха. Макс любил чистоту в своем гнезде. Даже не глядя, я знала, что в левом углу искусственной пещеры навалена куча птичьих костей — в основном голубиных, но Макс согласился бы на ласточку или малиновку, если бы ничего другого не было.
Дальний правый угол находился в глубокой тени, располагаясь дальше всего от входа. Наши тела блокировали тонкие солнечные лучи, создавая узор тюремной решетки на каменном полу. Что-то в тени сдвинулось, издав звук, как наждачная бумага по металлу. Глубокий рык заполнил пространство, отозвавшись вибрацией в моей груди. Короткие волоски на моём затылке встали дыбом.
— Макс? — позвала я. — Это Эвангелина Стоун и Вайят Трумен.
Сопение, а затем густой баритон, полный щелчков и хрипов, спросил:
— Почему новый образ, Эвангелина?
— Я умерла и снова воскресла. У нас возникли небольшие проблемы. Ты собираешься выйти и сказать привет?
Он
Макс продвинулся вперед, на тусклый свет. Позади меня Вайят занял оборонительную позицию. Я потянулась назад, нашла его руку и сжала. Он успокоился, но под рубашкой ощущалось напряжение. Я не виню его. Большинство людей пугались при виде горгульи высотой в семь футов.
— Привет, — сказал Макс. — Слышал от кланов, что ты умерла, Эвангелина. Мне приятно знать, что ты воскресла, и я этому рад.
— Не радуйся слишком сильно — это временно, — сказала я. — Мне нужно решить головоломку, и я надеялась, что ты сможешь дать мне несколько подсказок.
— Тебе нужно только попросить помощь, и ты её получишь. Ты знаешь это, так как много раз ко мне приходила.
Очень верно. Кроме Даники и моей триады, Макс был самым близким из моих друзей, и я часто просила его совета.
— Я пришла к тебе неделю назад, — начала я. — Зачем?
— Ты не помнишь?
— Нет, в моем воскрешении произошел сбой. Я не могу вспомнить очень важную информацию, для раскрытия которой меня вернули.
Никогда не играй в покер с горгульей. Они олицетворяют термин «каменное лицо», и это не каламбур. Его бесстрастное лицо маячило надо мной несколько секунд, ничего не выдавая, пока он наконец не сказал:
— Мы не разговаривали лично уже две недели, Эвангелина. Если ты приехала в верхний город неделю назад, ты либо не обнаружила меня дома, либо вообще не нашла.
Я раскрыла рот, теряя надежду:
— Без шуток?
— Я серьезно. Мы не понимаем вашего юмора.
— Где ты был в ночь со среды на четверг на прошлой неделе? — спросил Вайят, подходя ко мне.
Снова поразительно бесстрастное лицо горгульи.
— На охоте, — ответил он. — Я редко бываю дома в ночное время; Эвангелина знает это. Глупо было думать, что она найдет меня здесь той ночью.
— Я бы дождалась твоего возвращения, — проговорила я. Раздражение пламенем вспыхнуло во мне, разочарование раздуло его в слабый пожар. — Подождала, если бы то, что я собиралась спросить у тебя, так важно, а это, черт побери, так и было. Вайят — последний человек, которого я помню перед тем, как у меня пропала память, и если он говорит, что я поехала на Четвертую улицу, значит я пришла к тебе.
— Я не сомневаюсь в намерении, только в результате. Возможно, твое путешествие прервали другие силы. — Макс мельком взглянул на Вайята. — Если ты действительно шла в этом направлении.