Три года счастья
Шрифт:
Невозможно.
Никто не говорил, что будет так больно. Никто не предупреждал. Никто и намека ему не оставил, давая понять, всего на мгновение, что боль — единственное, заставляющее чувствовать себя живым. Он ведь жив или умер вместе с отъездом Ребекки. Может с собой Ребекка забрала свое и его сердца?
А что если она ушла навсегда?
Любовь он ведь контролировать не мог.
А что было бы если бы он никогда не встречал Ребекку? Никогда бы не заглядывал в прозрачные, будто вода на озере ранним утром, голубые глаза. Никогда не слышал ее голос и тогда жизнь сменила бы ориентацию. Тогда мир был бы куда
Теперь поздно корить себя за то, что он не может любить Софию, с которой ему спокойно и хорошо.
Марсель не знает, как так вышло. Как случилось, что один-единственный человек стал центром его мира, ведь факт, что любовь в его сердце к Ребекки живет его сердце более двухстах лет. Марсель нашел и потерял свою родственную душу, своего лучшего друга, свою самую большую любовь, самую выстраданную и оттого еще более желанно-болезненную любовь — Ребекку Майклсон.
Марсель закрывает глаза. София задерживает дыхание и ловит каждый его вздох. Просто она понимает, что происходит и почему объятья и поцелуй Марселя не согревают.
Понимает, что если телом он и с ней, то душу давно отдал другой. Душу и сердце Марселя украла Ребекка Майклсоню. Просто, взгляд Вороновой скользит по его чертам, останавливаясь, наверное, впервые дольше обычного. Просто, ребра у нее внутри готовы разойтись в стороны, сломаться, позволяя ему единственное — забрать уже, наконец, кровоточащее сердце из груди, позволив ее сердцу конвульсивно сжиматься в чужих — родных, любимых — ладонях.
На секунду, не дольше, ощутить тепло его кожи в своей руке.
— Марсель, я приняла решение.
— Поверь, сегодня я думаю о другом… Я думаю о нас… Думаю о вкусном ужине, который ты приготовила и я достал обещанное белое вино.
— Ты думаешь о ней… Ребекки. Она в Нью-Йорке и я нашла ее адрес. Ты поедешь и оставишь Новый Орлеан, потому что без нее тебе не нужна корона.
Слова режут слишком — больно, с размаху, глубоко. Выдыхает из легких простую истину, до которой он, великий король Нового Орлеана — Марсель Жерард, был слеп такое долгое время, но эту истину знают и понимаю женщины. Ребекка была права « — Я живу намного дольше тебя, Марселус. Я видела становление и падение королей и знаю одну непреложную истину — не важно, сколь велика твоя империя. Она ничто, если тебе не с кем её разделить. Хочешь Новый Орлеан? Он твой.»
Она охватывает его лицо руками и даже пытается улыбнуться, а он видит только слезы.
Она смелая, жестока, беспринципная, если дело касается врагов.
Она мудрая, нежная, отзывчивая, если дело касается любви. Именно поэтому она и понравилась ему.
— Мы же и не друзья вовсе, ты знаешь ведь? Я люблю тебя, София. Я всегда буду заботится и оберегать тебя. Что, черт возьми происходит?
— Ты можешь поехать вместе со мной. Ты любишь Новый Орлеан и Ребекку Майклсон. Выбери второе. Ты ведь и сам это понимаешь сейчас.
— Понимаю…
— Я никогда не потревожу вас и уеду, но если я буду нужна тебе на твоей стороне, то ты всегда найдешь меня, Марсель. А город ты можешь оставить на того, кто любит его, сражается за него, оберегает и готов
— Куда ты поедешь?
— Мне снились мои родители, сестра и Пустота запугивала меня этим — их смертью и Клаусом. Я устала бояться, но в моем разуме был уголок в котором я видела тебя и именно ради тебя я продолжила сражаться с Пустотой. Пришло время вернуться мне на Родину и навестить могилы семьи. Знай, что я тоже люблю тебя Марсель Жерард. Ты достоин любви. Ты столько для меня, а я могу только отпустить. Спасибо тебе за эти сказочные года, но любой сказке есть конец. Это конец.
Она отпускает.
Если сердце может остановить свой ход на пару мгновений, то, наверное, с ним только что такое случилось. Глаза жжет соленой влагой непролитых слез, будто им, глупым, того и надо, что скатиться по его коже, совсем как у девчонки, совсем Марсель стал слабым. Может плакать — совсем не зазорно, ничуть не глупо или сентиментально. Мужчины ведь плачут только в двух случаях: из-за смерти или любви. Сейчас, как раз тот случай, когда Марсель Жерард имеет права пролить слезы. У Софии осталась только гордость, чемодан с вещами, билеты на самолет до Москвы и чертовы слезы наперевес с глушащей болью, почти пустой, отупляющей.
Они вместе едут до Нью-Йорка и он провожает ее на рейс, София даже целует его в губы и обнимает на прощание. Последний поцелуй со вкусом слез, но это было самое верное решение.
Он отпускает.
Он обещает плюнуть на все и быть счастливым рядом с Ребеккой и она верит ему.
Она ведь поступила так, только ради его счастья. Она поступила так, чтобы он понял, что истинное счастье в настоящей и искренней любви, а не ослепляющей и туманящей рассудок власти.
Иногда он думает, что мог бы справиться, но посадка завершена и София удобно расположилась в кожаном кресле. Она летает только Первым классом и на меньшее не соглашается.
Могла бы решить, что жизнь ничуть не кончена, на одном человеке не завинчена. Только сдерживает слезы, потом смотрит в иллюминатор и в собственных зрачках, почти бесконечных, таких одиноких, ничего не осталось и понимает: это совсем другая история.
Новая история.
Учтивый и заботливый персонал выполняет все прихоти клиентов первого класса, предлагает выбрать еду или напитки из обширного меню, только София даже не открывает меню в кожаной папке.
— Двойной виски со льдом.
— Извините, мы не предлагаем напитки во время взлета и набора высоты.
— Дорогуша, ты меня не поняла. Виски со льдом принеси. Я лечу домой.
София говорит и смотрит ей в глаза, что молодой борт проводнице не по себе, страшно, руки порылись холодным потом и она может только проглотить подступивший к горлу ком и подчиниться.
— Как пожелает… Сейчас принесу.
Так, что делает Ребекка, когда освободилась и выплакала достаточно слез, наоралась и разбила окно запустив тяжелую статуэтку, из камня, в окно, в своем пентхаусе в Нью-Йорке с большими окнами. Все, о чем мечтала Ребекка Майклсон оказалось пеплом, пылью и не сбылось. Она может быть свободной. Она всегда мечтала о свободе, но это только сделало ее слабее. Она так желала, чтобы ее наградой стала любовь, но именно этого в награду Ребекка Майклсон и не получала. Она готова отказаться и потерять любовь.