Три года счастья
Шрифт:
— Я не оставлю тебя, Катерина, - хватает за руку, заставляет посмотреть ему в глаза. — Твоя душа все еще болит, тебя терзают сомнения. Не терзай себя, Катерина. Терзая себя, ты терзаешь и меня. Я не буду пытаться изменить тебя. Среди всех идеальных фигур и внешности, мы сходим с ума лишь от тех, кого выбирает душа. Моя душа выбрала тебя. Что мне еще нужно сделать, чтобы доказать тебе мою любовь?
— Поцелуй меня, - не просит, а требует, ухватившись за ворот его рубашки, притягивая к себе.
Не причинять боль.
Самое важное в отношениях – чувствовать не страсть и желание, а заботу и уверенность. В том, что тебя ценят, что тебя не отпустят, что за тебя становятся ответственным,
Он касается губами белых пухлых губ, которые сегодня не скрывает алая помада.
Он выцеловывает каждый миллиметр ее губ и чувствует, как тепло устремляется по нее телу – по венам, с кровью, с огнём доходит до сердца, проникает в самую глубину ее души. Словно исцеляет изнутри.
Боль уходит.
Элайджа верит, что однажды сумеет забрать её всю, до последней капли.
Всю боль.
Она ощущает на себе его взгляд – благодарный и чуткий. Орехово-карие глаза и забывает обо всем, готова, на все ради него, ради того, чтобы он целовал ее. Целовал, так, как будто она для него весь мир, и, обнимая ее, скользя своими руками по ее талии он держит весь мир в своих руках.
Ни что не заменит ценность таких моментов, когда заботливо и крепко обнимают и целуют, передавая этим самым поцелуем всю свою любовь и это важно. Кетрин был важен именно этот момент. Важен, потому что в жизни Кетрин Пирс было много жарких моментов, но не было таких моментов. Моментов, когда она понимала и ощущала, что это ее, что ее любят. Важно ощущать то, что твоя душа выбрала другого человека. Важно ощущать то, что твое сердце бьется в унисон с этим человеком.
В конце концов, между двумя людьми нет ничего важнее, кроме желания быть вместе. Отдавать друг другу всё, что есть, всё, что осталось.
Они готовы отдать все, чтобы все так и осталось, чтобы ни что не разлучило их, чтобы они были вместе.
*** Нью-Йорк. 2013 год.***
Одри желает все перемотать, но перемотать назад невозможно.
Невозможно.
Перемотать назад невозможно.
Невозможно позабыть, как вернувшись, домой, она увидела на столе две дымящиеся чашки, с чаем и приготовленный ужин, даже не сразу почувствовала опасность и смерть. Она не спешила, ведь знает, что освободившись раньше, с работы, Шон будет ждать ее. Ждать с приготовленным ужином и теплым чаем, согреет, когда ей холодно. Дыхание учащается, потому что знает, что он любит ее. Ей повезло найти мужчину, которому она не безразлична, который любит ее, заботится, переживает. Именно Шон оплатил ее лечение в наркологической клинике, думая, что это поможет ей избавиться от этого. Одри ведь и не вспомнит сейчас, как встала на этот путь. Путь, который мог привести в яму, которую засыпят песком и останется только надгробная плита. Она помнит клубы, выпивку, наркотики. Помнит, как тот впервые увидел ее, а точнее не позволил броситься под колеса автомобиля. Она была явно под кайфом, и в алкогольном опьянении. Помнит, как открыла глаза и прошептала : « — Привет, незнакомец. Меня зовут Одри.» Она помнит, как тот переживал ее, сопровождал в больницу, сидел у ее постели до самого утра, ждал новостей от доктора. Ждал, пока врач лично скажет, что ей не грозит никакая опасность. Помнит, как завязались их отношения, и каждое утро она обнаруживала и кофе пирожное на больничной тумбочке. Помнит, ведь он приходит к ней каждый день. Помнит, как впервые поцеловала ее. Помнит, как он смотрел ее и она ждала его каждый день ожидая, что тот скажет : « Привет. »Помнит, как открылась ему и рассказала, о зависимости. Помнит, что причина ее зависимости, то, что она не может найти себя в этом мире. Она не знала своего предназначение, думала, что сходит с ума, до того момента, как ее тетя, которая
Они тратят друг на друга все свое время и просто любят.
Не суждено?
Она находит его тело с разорванной глоткой, на своей кухне спустя две минуты.
Она будет крепко держать его руку, сядет в лужу крови и испачкает себя кровью и поцелует руку, на которой одет перстень. Перстень должен был спасти его, не позволить уйти. Она все еще верит, ведь вера то, что у нее невозможно отнять.
Не понимает.
Смаргивает с ресниц слезу, что не смогла удержаться. Уже ничего не действует, потому, что она не в силах признать, что может утратить его и теперь уже навечно.
Как она сможет жить без него. Дышать тяжело, как будто грудь разворотили.
Не может дышать.
Захлебывается слезами, не может дышать, ведь ей было бы легче пережить свою смерть, чем его. Легче самой умереть, чем увидеть, что на твоих руках умер тот, кто сражался за тебя, даже больше, чем ты сам.
Захлебывает слезами, так, что в животе даже больно. И слезы, слезы бегут по щекам, и режет глазницы, как раскаленные иглы втыкают.
Невозможно перемотать назад.
Невозможно сказать самой себе, что тот, кого ты любишь мертва.
Невозможно забыть, забрать всю его боль, невозможно забыть то лето, когда они встретились. Лучше бы она умела вместе с ним или бы отдала свою жизнь за него.
Так проще. Так легче.
Перемотать.
Всхлип тихий, как выдох. Он дышит?
Дышит.
Одри ведь знала, что договор с Кетрин может привести к такому финалу. Ее выследили люди Клауса, отомстили за то, что она помогала ей, заключила договор с беглянкой, но главной ошибкой было довериться самой Кетрин Пирс.
Ненавидит. Ненавидит себя, ведь она могла проснуться и не увидеть его рядом. Ненавидит себя, считая, что слишком много лжи и тайн.
Ненавидит.
Живой.
Дышит.
Шон не из тех оптимистов, которые видят что-то хорошее абсолютно во всем, даже если разбилась тарелка — к счастью.
Ненавидит.
Сейчас он видит другую часть мира. Он видел тьму. Был во тьме, пока она не сменилась светом. Он видит, как на его лицо капают ее слезы, видит кровь. Он помнит кровь и слезы.
Ложь уничтожает любые чувства.
Прижимает к себе, пытается согреть, поцеловать в губы, чтобы окончательно убедиться, что он живой и дышит, что его сердце все еще бьется в его груди.
Дышит ради нее. Дышит в унисон с ней.
Ложь.
Не спешит, отталкивает от себя, пытается подняться с пола
Что она скрывает от него?
В горле скребет, сушит, в висках пульсирует тупая, разрастающаяся боль.
Встает на ноги, держится из последних сил, моргает и уже не видит ее силуэт.
Теряется.
Ложь.
Правда в том, что она напугана, пытается коснуться его, прижать к себе и сказать, что все хорошо. Правда в том, что он все еще человек и ее это важно.
Пытается быть рядом, пытается коснуться своими губами его, но тот сопротивляется, словно она не его любимая женщина, а чужая.
Солгать не получится, ведь он видит лужу крови и лежащий на полу нож. Лужа его собственной крови. На полу его кровь.
Он все видел.
Ненавидит.
— Шон, иди ко мне… Все хорошо…. Что произошло? Расскажи мне.
— Я помню, как пригласил в дом мужчину-курьера, который привез продукты. Он назвал твое имя, сказал, что ты заказала продукты.
— Я ничего не заказывала, Шон.