Три лица Януса
Шрифт:
Вернера никто не встречал ни у входа, ни в приемной. Рыжий циклоп не обращал на фон Шлидена ни малейшего внимания и стучал на машинке.
Майор в нерешительности остановился, хотел было обратиться к одноглазому секретарю, но в это время дверь из кабинета Хорста отворилась, и оттуда вышел оберштурмбанфюрер. Увидев Вернера, он, улыбаясь, приветствовал его, обнял за плечи и повел к себе.
— Вот что, майор, — сказал Хорст, когда они уселись поудобнее и закурили, — нам, или точнее, мне лично необходимо вот такое количество
Он протянул фон Шлидену исписанный цифрами листок.
Вернер быстро пробежал его и откинулся на спинку кресла.
— Ого! — сказал он. — Куда так много? Ведь этого хватит, чтобы взорвать весь Кенигсберг…
— Не преувеличивайте, Вернер. И полегче с такими заявлениями. Так уж и весь Кенигсберг… И не задавайте лишних вопросов. Вы должны представить мне списки частей и отдельных складов, где мы возьмем эту взрывчатку. Разбросайте общее количество так, чтоб в частях ничего не заподозрили. Мое задание санкционировано высшим начальством и для вас абсолютно секретно.
— И я снова буду вас сопровождать?
— Нет, в этом необходимости нет, майор. Ваша задача сугубо техническая. С остальным мы справимся сами. Итак, помните — завтра…
— Будет исполнено, оберштурмбанфюрер! — ответил Вернер. — Этот листок я могу взять с собой?
— О да, только не потеряйте. Потом отдадите его лично мне. Так сказать, в собственные руки.
— Я могу идти? — сказал Вернер.
— Подождите, Вернер…
Хорст как-то странно взглянул на майора.
Уже поднявшийся было из кресла Вернер фон Шлиден внимательно посмотрел на оберштурмбанфюрера и снова сел.
— Где-то вы были неосторожны, Вернер, — сказал Хорст. — Должен сказать, что я нарушаю служебный долг, но вы мой друг, Вернер. В наше смутное время это, пожалуй, единственная ценность…
— Я не понимаю вас, Вилли. О какой моей неосторожности вы говорите?
— Не буду вас ни о чем спрашивать, Вернер. Вы делаете свое дело, я делаю свое. Но учтите: вами интересуется оберст фон Динклер.
— Оберст фон Динклер? Но ведь его святая обязанность интересоваться всеми офицерами, поскольку полковник возглавляет военную контрразведку… И я не вижу в этом, право, ничего предосудительного, оберштурмбанфюрер.
«Очень хорошо, — подумал Вернер, — прикрытие сработало… Спасибо товарищам. Теперь ты мой самый надежный «телохранитель», Вилли Хорст!»
— Ладно, — сказал Вильгельм Хорст, — оставим этот разговор. Я вам ничего не говорил. Но имейте в виду, Вернер, это гораздо серьезнее, чем вы думаете. Говорю вам об этом как друг, и…
— Договаривайте, Вилли.
— В другой раз, дорогой Вернер, в другой раз…
На скрещении дорог Метгеттен — Кенигсберг и Кенигсберг — Пиллау стоял коренастый обер-лейтенант, судя по знакам различия, танкист.
Он переминался с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывал в сторону от Кенигсберга, верно, ожидая попутную машину.
Некоторое время шоссе было пустынным, и офицер несколько раз с явным раздражением посмотрел на часы.
Наконец со стороны Метгеттена показался приземистый пятнистый
Водитель резко затормозил и приоткрыл дверцу. Офицер сел рядом, и машина двинулась вперед.
В районе Иудиттена бронетранспортер остановил патруль полиции порядка. Не вставая с места, офицер протянул старшему патруля свои документы. Старший патруля взглянул на них и приложил два пальца к козырьку шапки. Водитель сидел неподвижно за рычагами.
— Можете ехать, — сказал старший патруля. — Только возьмите влево, двигайтесь через Амалиенау. Впереди дорога перекрыта, разбирают развалины после ночной бомбардировки.
Через час после того, как офицер-танкист остановил на шоссе бронетранспортер, его можно было увидеть у здания Центрального телеграфа, а через два часа он был уже неподалеку от форта «Ден Дона».
Если б комендант лагеря военнопленных встретил этого офицера на улице, вряд ли бы он узнал в нем того русского пленного, прекрасного механика, мастера на все руки, давно ликвидированного службой СД. Август Гайлитис, в кармане которого лежали безупречные документы, отлично справлялся с ролью немецкого офицера.
Майор Вернер фон Шлиден не любил приглашать к себе кого бы то ни было в гости. С друзьями он встречался на их квартирах, в ресторане или еще где-нибудь. Только на это обстоятельство никто не обращал внимания, ибо кошелек Вернера всегда был широко открыт для приятелей, друзей и собутыльников, и этого для них было достаточно.
На этот раз Янус изменил своим привычкам. На этот раз у него в гостях был оберштурмфюрер СС Гельмут фон Дитрих.
Причина для кутежа была основательная: присвоение фон Шлидену майорского чина. Накануне Вернер, выполнив задание Вильгельма Хорста, побывал в гестапо и встретил там Гельмута.
— Жду с ответным визитом, — сказал майор. — В субботу приглашаю тебя к себе. Отметим теперь мое звание.
— А дамы будут? — подмигнул оберштурмфюрер.
— Я предпочел бы мужскую компанию, но желание друга — мое желание, — улыбнулся Вернер. — Кстати, Гельмут, как-то осенью я видел здесь неплохую девушку…
— Элен? У вас хороший вкус, герр майор. Девочка получила первое офицерское звание СС и теперь служит в личной канцелярии самого Беме. Такой товар не залеживается… Но я думаю, старый добрый Кенигсберг не оскудел еще совершенно, и вечер мы проведем на высоком уровне.
— Итак, в субботу в двадцать ноль-ноль, — сказал Вернер фон Шлиден.
Оберштурмфюрер кивнул, они подали друг другу руку и разошлись.
…Гельмут фон Дитрих опоздал на целый час, и Вернер стал уже беспокоиться, что тот не придет совсем. «Что я буду делать тогда? — думал он, меняя пластинки с танго и фокстротами и танцуя по очереди с Ирмой и ее подругой Лизхен. Дело осложнялось тем, что обе женщины и Гельмут тоже собирались остаться у майора фон Шлидена до утра.