Три лилии Бурбонов
Шрифт:
В феврале 1631 года д'Эмери вернулся в Париж, чтобы забрать у Ришельё договор, ратифицированный королём, и в начале марта уже снова был в Кераско, продолжив переговоры. А 5 – 7 апреля был заключён Кераскский мир, по которому Савойя получила от Монферрато денежную компенсацию и города Трино, Альбу и Пинероло. Однако, согласно секретному пункту соглашения, последний должен был быть передан французам, которые, в свою очередь, обещали посодействовать переходу Женевы в руки мужа Кристины. Принудив Савойю к миру, Людовик ХIII позволил зятю занять отцовский престол. Это открыло Франции стратегический путь в сердце Савойской территории и далее в остальную Италию. Переиграть Ришельё редко кому удавалось, и вместо братского
Вдобавок герцогиня Савойская узнала, что 23 февраля Мария Медичи в результате интриг кардинала была заключена в Компьенский замок (в июле она сбежала оттуда, но больше никогда не вернулась во Францию и умерла в изгнании). Это огорчило Кристину, проникшуюся ещё большей неприязнью к Ришельё, и поэтому она не возражала, когда Виктор Амадей решил вернуться к уже традиционной для Савойского дома политике «равновесия сил».
– Хотя эти короли могущественны, я не хочу быть рабом ни одного из них, - приговаривал герцог.
– Действительно, - писал историк Сибрарио, - находясь в союзе с Францией, он не делал испанцам всего зла, которое мог, и поддерживал (через епископа Альбы) отношения с ними, стараясь не позволять ни одним, ни другим иностранцам получить преобладающее влияние в Италии.
Но именно за это его и упрекали. В решительные моменты у него недоставало смелости, чтобы противостоять французам. Хотя при этом он был человеком, наделённым большим здравым смыслом и делал всё, что позволяли ему обстоятельства. Виктор Амадей провёл административные реформы на местах и выплатил множество отцовских долгов. Правда, несмотря на свой врождённый гуманизм, он позволил втянуть в себя в гонения на вальденсов (религиозная секта), но, вместе с тем, умерил в Турине жестокие преследования инквизиции. Способствовал развитию торговли шёлком и разведению лошадей, построил и расширил много дорог, заботился о строительстве: в столице нельзя было возвести новый дворец без того, чтобы он сам сначала не одобрил архитектурный проект. Коллекционровал живопись, украсив картинами свои резиденции. И во внутренней политике умел манипулировать людьми таким образом, что всегда навязывал свою волю Сенату. Но зачастую не мог управлять собственной женой.
Тем временем, поставив 6 апреля под одним из договоров свою подпись: «Партичелли», Мишель больше не стал задерживаться в Савойе. Вероятно, он обнаружил, что сердце Кристины уже несвободно.
Там же, в Кераско, королевская мадам познакомилась с человеком, с которым её связала глубокая и искренняя любовь, длившаяся до конца жизни. Полное его имя было Филиппо Джузеппе Сан-Мартино д’Алье и его биография вполне могла бы вдохновить Александра Дюма-отца на создание ещё одного авантюрного романа «плаща и шпаги».
Филиппо родился 19 марта 1604 года в Турине в семье Джулио Чезаре Сан-Мартино д'Алье, представителя одной из старейших семей пьемонтской знати. У него было четыре брата и несколько сестёр, и он был вторым мальчиком в семье.
– Род Сан-Мартино ведёт своё происхождение от легендарных королей и насчитывает не одно поколение знатных предков! – частенько напоминал отец своим сыновьям. – А наш замок в Алье был центром древнего королевства!
– Но почему Вы не восстановите его, отец? – спрашивал Филиппо.
В ответ маркиз вздыхал:
– Увы, я недостаточно для этого богат: ведь у меня ещё два брата, и если Богу будет угодно забрать меня к себе, вам, дети мои, придётся разделить с дядьями наследство Вашего деда!
– Когда я вырасту, то обязательно верну все наши земли! – настаивал мальчик.
– Если только тебе повезёт удачно жениться, как мне, Филиппо…
– Да уж, если бы не удачный брак сеньора Джулио, то его семья окончательно бы разорилась, - судачили
– Вероятно, жена принесла ему большое приданое? – спрашивали менее сведущие.
– Отец донны Октавии, врач из Генуи, был действительно богат. Но дело не только в этом…
– А в чём?
– Когда сеньор Олдерико Джентиле переехал в Турин, его дочь как-то попалась на глаза нашему герцогу, который соблазнил её. Ну, а потом её выдали замуж за сеньора Джулио, получившего за это титул маркиза Сан-Дамиано и должность великого магистра двора.
– То-то, я смотрю, что старший сын маркиза Сан-Дамиано – прямо вылитый герцог!
Таким образом, разорившаяся семья д‘Алье снова возвысилась благодаря женитьбе Джулио Сан-Мартино на жертве похоти герцога Карла Эммануила I. В десять лет Филиппо стал рыцарем ордена Святых Маврикия и Лазаря, получив вместе с братьями военное образование. А в девятнадцать его приняли корнетом в полк Феличе Савойского, одного из бастардов Горячей башки, что позволило молодому человеку принять участие в осаде Генуи и Верруа.
С ранней юности он вёл распутную жизнь, и в двадцать лет вызвал на поединок графа Пареллу, своего родственника. Неизвестно, чем закончилась дуэль, но, по-видимому, она наделала много шума, потому что сеньор Джулио всерьёз задумался: что ему делать со своим непутёвым чадом? И тут маркиз вспомнил о Маурицио Савойском, давнем друге семьи. Таким образом, Филиппо срочно отправили в Рим к кардиналу, одному из самых известных меценатов своего времени. Молодой человек понравился Маурицио и был назначен в его свиту сначала пажом, а затем камер-юнкером. Таким образом, из военной обстановки он попал в среду интеллектуалов, окружавших кардинала, в число которых входил его дядя Лодовико д'Алье, посол герцога Савойского в Риме. Под их влиянием у него развился интерес к музыке, литературе, хореографии и другим искусствам. Вернувшись в Турин в 1627 году, он под псевдонимом «Филлиндо Константа» поступил в Академию Солинги. Тогда и началась его творческая деятельность: он развлекает гостей кардинала своими утончёнными стихами на латыни, итальянском и французском языках и ставит свой первый балет «Сила любви», выступая в этом деле учеником своего дяди. Таким образом, под влиянием этой культурной среды, от природы добрый, но задиристый Филиппо превратился в галантного кавалера, легко покоряющего людские сердца, и, особенно, женские.
К моменту встречи с королевской мадам его старший брат Октавиано носил титул маркиза Сан-Даммиано, младший, Франческо, был аббатом в Стаффарде, а сам Филиппо, владея незначительным состоянием, именовал себя маркизом д’Алье.
Возможно, именно кардинал Маурицио представил в Кераско своего протеже невестке. Та запомнила молодого пьемонтца и так охарактеризовала его в одном из своих писем:
– ... приятный, красивый и остроумный человек; у него голова идеальной формы, гибкая и тонкая талия, он выглядел как 18-летний мальчик.
Ну, во-первых, в 1630 году Филиппо д’Алье уже стукнуло двадцать шесть лет, то есть, он был двумя годами старше Кристины. Но выглядел моложе своего возраста, вероятно, благодаря небольшому росту и стройной, подвижной фигуре. Судя по сохранившимся изображениям, у него был слегка удлинённый овал лица с правильными чертами, карими выразительными глазами, прямым и тонким носом и хорошо очерченным ртом. Тёмные волнистые волосы слегка касались его плеч, а подбородок был гладко выбрит. От своего покровителя-кардинала Филиппо также перенял привычку закидывать голову назад, что придавало ему задиристый вид. Но, главное, что привлекло в нём королевскую мадам – широкая эрудиция и пылкий темперамент, столь соответствующий её страстному характеру. Конечно, неотёсанный и наглый д’Эмери не шёл с ним ни в какое сравнение! После своей первой встречи Кристина и Филиппо уже никогда не теряли друг друга из виду.