Три менялы
Шрифт:
Петрович ее не слышал, а Степан задумчиво чесал затылок и не спеша отвечал:
— Не, врача у нас нету, а на шо нам врач? — он опять поднимал уголком белые брови, — мы здоровые.
Это точно, в дверь он входил боком и при этом наклонялся: «Притолока низкая», — произнес стеснительно, войдя в комнату.
— От вас можно проехать в райцентр? На лошади? В санях?
— Не, неможно, — тянул Степан.
— Почему? Река сейчас замерзла, а дальше — по дороге. Дорога же была? Пока мост не рухнул, автобусы к вам ездили? — Матильде хотелось взять Степана за плечи и потрясти, расшевелить
— Была…
— Как же проедешь, коли всю зиму никто не ездил — дорогу замело, теперича только когда все растает да высохнет… Там река еще разливается по весне, долго не сохнет, — пояснил Николаю Петрович. — Когда трактор был, так чистили дорогу.
Матильда была разочарована.
— А если кто заболеет, если операция нужна, как же вы тогда?
— А кто у нас заболеет?
— Что же к вам никто никогда не приезжает?
— Почему не приезжает? Приезжают, но редко, летом.
— Николай, Сергей и Александр тоже к вам ехали, в вашу деревню, только вертолет у них разбился.
— Так вы же сказали, шо самолет разбился?..
— И вертолет тоже…
— Ну и ну… Это когда же хозяин-то погиб?
— Летом.
И Степан, и Петрович выглядели очень удивленными. Они постоянно всему удивлялись, словно разговаривали с инопланетянами.
— Никогда столько народу к нам не приезжало, за весь год не набиралось, — простодушно заявил Степан.
— Надо же, на вертолете приехали… Никогда такого не было… — продолжал он удивляться спустя некоторое время.
По-видимому, Степана это так поразило, что он никак не мог переключиться на другую тему.
— Хватит тебе, приехали и приехали, что такого удивительного… — оборвал его Саша.
Да нет, есть чему удивляться, вдруг подумала Матильда: сразу в одно время, причем зимой, в заброшенную деревеньку направлялись три человека… А раньше за год столько не приезжало… Один покупает, второй продает, третий переписывает. Никаких документов, подтверждающих их слова, никаких бумаг — все сгорело. Интересно, в какое время пушнину заготавливают? Какую технику могут заказать в деревеньке, чтобы окупить такие дорожные расходы? А разве управление статистики такое богатое, чтобы посылать людей за сбором сведений среди зимы на вертолете? Деревенька-то, оказывается, совсем рядом с усадьбой, вполне возможно, что кто-то из них ехал именно сюда, к Игорю. Или именно к ней… Кто-то из них лжет… Или все трое? Прикидывались незнакомыми… Почему Николай так все выспрашивал?
— Так что? Теперь мои гости поедут в деревню, к вам? — поинтересовалась Матильда, оглядывая своих постояльцев.
— Твои гости? — переспросил Петрович. — Нема у нас места для гостей. Одна только горница, там мы с бабой спим, а в пристройке Степка с младшими.
— Наверно, в деревне есть какая-нибудь гостиница.
— А на шо нам гостиница? Чужие к нам не ездят.
— Что, раньше к вам не приезжали заготовители?
Петрович и Степан с сомнением переглянулись.
— Приезжали, — наконец выдавил Петрович. — Так они у председателя останавливаются. В правлении была комната для гостей, да сейчас там кладовку сделали, я сам видел, заглядывал.
— Я сейчас чайник поставлю, — вспомнила Матильда о
За столом общий разговор как-то не клеился. До Петровича все же дошло, что в этом доме, как ни странно, все решает женщина, и он, не глядя на Матильду, произнес:
— Так шо… — поколебался и добавил: — Вика, нехай мужики тут ночуют?
— Так ведь им теперь надо работать, так, Николай? Все уже здоровы, чего им зря тут сидеть…
Николай растерянно открыл рот.
— Торопиться тоже некуда, раз нам тут сидеть до лета, я успею еще переписать все на свете, — возразил Сергей.
— А у меня все деньги сгорели, не на что мне теперь закупать меха. Надо сначала связаться с компанией, что они там на это скажут — пожал плечами Саша.
Тут и Николай пришел в себя:
— У меня тоже все сгорело — все эти, как их… ну, бланки, короче, бумаги. Как мне работать? На пальцах-то я не могу объяснять.
— Так шо… пусть покуда отсыпаются здесь, а к нам завсегда можно приехать… — с облегчением сказал Петрович. — Только шо к нам ехать? Пушнины нема, тракторов мы не покупаем да и переписывать нечего: все как было, так и есть, ничего нового, только народу меньше становится, помирают старики потихоньку. Опять же, продуктов у нас лишних нету… Они же люди городские, а у нас какие харчи? Картошка да щи. Не, пусть тут ночуют.
А чего ей бояться их, если они здесь и так уже столько времени живут? Может быть, и лучше, если больше людей будет рядом. Если кто-то и приехал от Гамлета, так не все же сразу.
— Пусть ночуют…
Уладив этот вопрос, Петрович теперь тихонько переговаривался с Николаем и Сергеем, на вопросы Матильды снова не отвечал, и потому она переключилась на Степана.
Отец с сыном просидели долго, по-деревенски неторопливо беседовали, курили по очереди на крыльце, чаевничали. Пришлось их кормить и обедом. Наконец они засобирались домой. Только отъехав от усадьбы, Петрович спросил Степана:
— Ну, шо будем делать?
— Ты о чем, батя?
— Ты шо, не понял? Вика-то вовсе не Вика.
— А кто?
— А шут ее знает кто. Только Вику я хорошо помню, это не она. А девчонка настоящая, она тогда все время рядом с отцом вертелась… Шо за баба, откуда взялась? И почему девчонка называет ее матерью?
— То-то я смотрю, не похожа. Та была черненькая, а эта высокая…
— Шо ей тут надо? И хозяев нема… Жаль зима, могилу не раскопаешь: хорошо бы проверить, кто там лежит и как померли эти покойнички. Случайно ли погибли, или помог им кто …Ну хоть как, а мы с этого шо-нибудь поимеем…
— Это как, батя?
— А так, если хозяев убили, то надо узнать, кто это сделал, — пусть поделится. И эта Вика шо-то знает, раз прикидывается хозяйкой.
— А как мы узнаем, кто их убил? И чем поделятся?
Но Петрович, не отвечая ему, размышлял вслух:
— Народу там много появилось, ишь, и самолет у них упал, и вертолет… Устроили тут войну. Чего они там все крутятся? А мужики-то к нам ехать не хотели… Может, зря я их не забрал? С одной бабой-то нам легче было бы справиться. А если никто хозяев не убивал, так все равно их нету, выходит, кто первым приберет к рукам хозяйство, тот и хозяин.