Три Мира Надежды
Шрифт:
считала их всех обманщиками и шарлатанами. И вот здесь несостоявшуюся “колдунью” ожидал настоящий шок: все ее попытки оказались более, чем провальными. Тридцать пять процентов совпадений - это даже меньше (и намного меньше) элементарной среднестатистической угадайки обычных людей. В полной прострации Анна вышла из какого-то ангара, в котором проводился отбор, и направилась было к метро, но не успела пройти и пяти метров.
– Анна Михайловна!
Высокий, неброско одетый мужчина с хоть и властным, но хорошим и умным лицом не вызывал никаких опасений и Анна остановилась, дожидаясь его.
–
– Я не знакомлюсь с мужчинами на улице, - привычно ответила она и только теперь вдруг поняла, что незнакомец назвал ее по имени.
– Ничего не бойтесь, - мужчина подошел совсем близко и протянул удостоверение.
– Подполковник Виленкин, ФСБ. Мы создаем новое подразделение и хотим пригласить Вас на работу.
Только сейчас Анна поняла, где видела этого человека и подосадовала, что сразу не узнала его. Во время испытаний он скромно стоял в сторонке, вопросов не задавал и на фоне надутых спонсоров, вальяжных продюсеров и развязных знаменитостей из “ящика” был совершенно незаметен.
– Вы меня с кем-то спутали, - невесело усмехнулась она.
– Я же ничего не умею, Вы сами все видели.
– Нет, Анна Михайловна, Вы - единственная из всех этих (последовал пренебрежительный взмах рукой), кто, действительно, что-то умеет. Жемчужина в этой навозной куче. Просто Вы не предсказатель. Совершенно не умеете ничего угадывать и делать прогнозы. И не надо. У нас Вы будете заниматься только тем, что
у Вас очень хорошо получается.
Несмотря на только что публично полученную “оплеуху”, Анна почувствовала себя уязвленной.
– Мои знакомые думают иначе, - сухо сказала она.
– Именно они и заставили меня придти сюда.
– Они могут думать все, что угодно, но Вы им никогда ничего не предсказывали, - спокойно ответил Алексей.
– Вы давали указания. Заставляли делать то, что считали правильным и нужным. Или просто - говорили что-то, лишь бы отвязались. Что этим вечером возможно романтическое знакомство, например, - и Ваши подруги, действительно, знакомились, с кем попало. Или, что надо быть осторожней, возможна потеря - и они послушно теряли телефон или кошелек.
Анна покраснела.
– Вы хотите сказать, что я…
– Да, Анна Михайловна, быть Вашей хорошей знакомой или родственницей - испытание не из легких. А муж? Вы извините, но он ведь никогда не любил Вас, скорее, наоборот. Благодаря своим способностям Вы очень долго удерживали его рядом с собой. Но вечно это продолжаться не могло. Он просто сбежал. И теперь старательно избегает Вас, даже к сыну лишний раз боится придти.
– Зачем Вы говорите мне это?
– Анна почувствовала, как предательски задрожали губы.
– Зато у Вас в классе всегда порядок и дисциплина, успеваемость на высоте. Не так ли? Даже самые отмороженные хулиганы при Вас по стеночке ходят. Коллеги и руководство ценят, родители учеников не нарадуются. Немного честолюбия - и занимали бы не последнее кресло в министерстве. Но Вам именно “работа в поле”, с людьми интересна. Да?
Анна неопределенно пожала плечами.
– А что дальше, Аня? Вам всего тридцать четыре года, и Вы уже достигли потолка. Еще тридцать или
– Я люблю свою работу.
– Конечно. Но у нас и только у нас Вы научитесь правильно пользоваться своими способностями.
Анна промолчала.
– Может быть, Вы думаете, что придется работать против Пятой колонны?
– тихо спросил Алексей.
– И это смущает Вас? Да, не буду скрывать, придется иногда. И общение с нашими диссидентами - это самое противное, что только можно представить. Эти недоумки вечно путают понятия “Родина” и “Его превосходительство”. И считают, что, если “превосходительство” плох, то и родина ни
к черту. Некоторые… Впрочем, какое там некоторые! Многие, почти все из них, находятся на содержании западных спецслужб. Традиция еще советских времен. Однако главное направление нашей работы - угроза из-за рубежа. Мы работаем для страны, а не для “режима”, президента или премьер-министра. Цари и президенты приходят и уходят, а Родина остается. Подумайте об этом, Аня.
– Мне придется иногда уезжать из Москвы?
– И из России тоже. Часто. Может быть, даже, надолго.
– У меня есть сын.
– Я знаю. Лучший кадетский класс страны. Жесткий распорядок дня. Три иностранных языка, в последний год обучения основные предметы ведут преподаватели МГУ, МГИМО и Плехановки. Собственный бассейн олимпийского класса, верховая езда, обязательные бальные танцы, теннис и гольф. Летний спортивный лагерь
в Крыму. Регулярные групповые поездки в лучшие музеи страны
и мира.
– Я не уверена, что он…
– Ну, еще бы!
– переходя на “ты” с неожиданной злостью сказал Алексей.
– Ты ведь живешь за него! Полностью контролируешь. Держишь на коротком поводке. Уже почти испортила парня. Что с ним будет, когда вырастет и уедет от тебя? Или, ты собираешься до конца жизни управлять им? Не боишься, что сорвется, как твой бывший муж?
Анна покраснела еще раз.
– Что Вы себе позволяете?
– резко остановившись, спросила она.
– Это мой телефон, - скучным официальным тоном сказал Алексей, протягивая заламинированный кусочек картона - ни звания, ни должности, лишь имя и номер.
– Позвоните, если мое предложение заинтересовало Вас. Я буду ждать три дня. До свидания.
Эти три дня прошли как в тумане, Анна почти не помнила их. На автомате ходила в школу и возвращалась домой, готовила еду, проверяла домашние задания сына. После развода с мужем ее жизнь только вошла в какие-то рамки, стала прогнозируемой, простой и понятной, не хотелось ничего менять. Но теперь уже было страшно, что, действительно, ничего не изменится, и она состарится в своей школе, и, даже уйдя на пенсию, будет приходить на Первый и Последний звонок, умиляться, рассматривая детей бывших учеников и возвращаться с охапками цветов в свою чисто убранную пустую квартиру. Совсем недавно такая перспектива совершенно не пугала ее, но теперь, когда появилась альтернатива… Отвечала всем невпопад - и так и не решилась позвонить в эти три дня. Позвонила на четвертый - в 21.45.