Три Мира Надежды
Шрифт:
– Нет, Витя, он не военнопленный. Он - бандит. Террорист. Хотел убить здесь десяток-другой ни в чем неповинных людей.
В Крыму уже давно забыли и про бандеровцев, и про “Правый сектор”. И вот теперь, вдруг, они, непонятно с какого перепугу, решили напомнить о себе. И Киев никогда не признает, что наш Мыкола - один из руководителей Национальной гвардии и командир диверсионной группы. Не так ли? Его никто не звал сюда, знал, на что идет.
– Нет, - отступил еще на два шага назад Виктор.
– Его надо передать в военную прокуратуру.
–
а они ведь его отпустят. И он снова придет сюда. Заразу надо выжигать каленым железом. Ты что, притворяешься, или, в самом деле, не понимаешь?
– Это не наши функции. Мы не можем… Я сегодня же напишу рапорт…
– Да, ты все-таки, ненадежен, лейтенант, - покачав головой, тихо сказал Алексей.
Одетая в джинсы и темную блузку стройная светловолосая девушка вышла из тени и легонько коснулась рукой шеи продолжающего пятиться мужчины. Не издав ни звука, тот рухнул к ее ногам.
– Правильно, - кивнул Алексей.
– Он бы ведь, действительно, рапорт написал. Я специально взял его сюда - чтобы проверить.
Перешагнув через труп, девушка подошла и встала рядом. Сидевший на стуле мужчина вдруг задергался под ее взглядом.
– Убери от меня свою ведьму!
– прохрипел он.
– Смотри-ка, по-русски заговорил!
– усмехнулся Алексей.
– Она - не ведьма, Мыкола. Ведьма у нас тоже есть, но у Даши другая специальность.
– Кто она? О, боже! Она… Она же… Она - Смерть!
– А ты представлял себе Смерть как-то иначе?
– Ты уже не сможешь отвести взгляд, - сказала Даша, - Говори, или я убью тебя - глазами. Это гораздо страшнее, чем ножом или удавкой. Ты ведь уже понял это?
– Спасибо, Даша, - сказал Алексей через пятнадцать минут.
– Возвращайся на базу. Группе “Евпатий Коловрат” ликвидировать бандеровцев. Всех. В плен никого не брать. Мясо нам не интересно. Потом пусть возвращаются в Донецк. А ты займешься этими американцами.
– Как они должны умереть?
– Позорно. Два педофила-извращенца ребенка не поделили, друг друга порезали.
– В ЦРУ не поверят. Впрочем… Нам ведь и не надо, чтобы поверили?
– Да. Там должны все понять сразу и правильно. Побольше крови.
– Как будто двух свиней зарежут.
– Анна проводит тебя до двери их номера. Скажи ей: пусть все увидят то, что нужно увидеть. Мальчика лет десяти, который пришел к ним и через некоторое время, в разорванной одежде, с криком выбежал на улицу.
– А потом?
– Аня - в Москву, а ты - пока останешься со мной. Если не возражаешь и не очень устала.
– Я не устала и не возражаю. До свидания, - прошептала девушка и исчезла из комнаты.
– Ну, вот, откуда она взялась, такая, как ты думаешь? А? Мыкола?- посмотрев ей вслед, спросил мелко дрожащего диверсанта Алексей.
– Что такое страх вообще не знает. Умница, красавица, да еще с такими способностями. За что нам так повезло? Ведь не достойны мы все
в первый раз. В долг дали? Только бы уберечь, не дать пропасть напрасно. А ты видел ее. Понял Мыкола?
Он подошел к нему, расстегнул наручники, бросил их на пол. Недоверчиво глядя на контрразведчика, Мыкола стал осторожно растирать запястья. Алексей усмехнулся и, открыв ящик стола, указал на лежащий там большой охотничий нож.
– Время помолиться тебе дать? Или как мужчина умереть хочешь?
– спросил он, демонстрируя свои голые руки.
– Бери, не стесняйся.
Несостоявшийся диверсант вскочил на ноги, схватил нож -
и тут же взвыл от жестокой невыносимой боли. Но даже этот истошный утробный крик не смог заглушить противный хруст беспощадно ломаемого сустава.
– Молодец, послушный мальчик, - спокойно сказал Алексей.
– “Пальчики” свои на холодном оружии оставил. Вот ведь кто у нас лейтенанта убил, оказывается. Надо парня посмертно к награде представить.
ДАША И ИГОРЬ. СИМФЕРОПОЛЬ, КРЫМ, РОССИЯ
Специальная группа силовой поддержки “Евпатий Коловрат” в тот день, к сожалению, не сумела избежать потерь. Примерно в 18 часов, тяжело раненный старший лейтенант Игорь Соболев в коматозном состоянии был доставлен в военный госпиталь имени святителя Луки. Его сразу же прооперировали, но, по честному признанию врачей, шансов выжить у него практически не было. Уже поздно ночью, надев на входе синие бахилы и завязав волосы легким платком, Даша прошла в реанимационную палату. Посмотрела на бледное, отмеченное печатью смерти, лицо лежащего в кровати молодого мужчины, на подключичный катетер и системы для переливания крови на обеих руках, и печально покачала головой.
– Не надо его мучить, - сказала она пожилой медсестре.
Та подняла голову, вздохнула, собрала использованные шприцы и вышла из палаты.
– Ты сейчас должен слышать меня, Игорь, - тихо сказала Даша.
– Это Ты?
– не открывая глаз, ровным безучастным голосом спросил раненый.
– Я, наверное, умираю?
– Да, Игорь. Смерть уже стоит около тебя. Не бойся, солдат.
И поверь мне, таким, как ты, лучше умереть, чем жить инвалидом. Если хочешь, я могу побыть рядом с тобой, чтобы помочь перейти через эту черту.
– Да, я хочу, пожалуйста, не уходи.
Даша села рядом и осторожно взяла его за руку.
– Я вспоминаю сейчас о первой встрече с Тобой, - прошептал Игорь.
– И о том, как совсем недавно мы летали в Прагу… Я не знал, кто Ты, но сразу, как только увидел, влюбился в Тебя…
– Я знаю.
– Но раньше ведь нельзя было об этом говорить?
– Да нельзя. И не нужно.
– А сейчас?
– Сейчас тебе можно все.
– Как странно… Мне кажется, что такое уже однажды было со мной. Когда-то давно… Перед тем, как мне умереть… Какая-то девушка рядом… Много крови вокруг… И раны в груди и на голове.