Три Мира Надежды

Рыжов В. А.

– Ну, зачем ты так сразу, Этан?
– морщась, словно от зубной боли, произнес, наконец, Ульвнин.
– Сигнир еще слишком плохо знает тебя и не хотел оскорбить. Думаю, что он немедленно принесет свои извинения.

“Извиняйся, дурак”, - мысленно крикнул он, и, видимо, не слишком надеясь быть услышанным, пользуясь темнотой, ударил его ногой по голени. К счастью для графа, тот понял все сразу

и правильно.

– Я буду счастлив заслужить Ваше прощение даже ценой своей жизни, Великая госпожа, - встав на одно колено, сказал он.

– Ладно, проехали, - вздохнула Этан.
– Не обижайся и ты на меня,

Сигнир. Надоело просто, что все меня за совсем уж беззащитную и безобидную девочку принимают - до тех пор, пока не разозлюсь и не врежу хорошенько. Оставайся со своими людьми здесь и выполни приказ. Пойдем, комтур.

Они прошли в сад и по красивой, причудливо изгибающейся дорожке, направились к то ли небольшому дворцу, то ли к огромному и роскошному дому. Мелкая гранитная крошка чуть слышно скрипела под их ногами.

– Вообще-то у нас не имеют значения счет в банке, титулы и звания, - извиняющимся тоном сказал Ульвнин.
– Место и положение в Ордене определяются только способностями и личными качествами человека. Но это никак не укладывается в дубовые головы некоторых аристократов.

– В новом Сааранде так будет везде, не только в Ордене, - ответила Этан.
– И дурь из этих дубовых голов мы выбьем. Вместе

с мозгами, если потребуется.

Ульвнин поежился и ничего не сказал.

“И ведь выбьет, - подумал он.
– Попробуй, останови, такую.

И я даже и не знаю: хорошо это или плохо? Но всегда буду вместе и рядом с Этан”.

Белоснежные мраморные львы охраняли широкие ступени крыльца. Две бронзовые нимфы рядом с ними держали в руках зажженные фонари.

– Материальных проблем для этих заговорщиков, похоже не существует, - погладив по голове одного из львов, сказала Этан.
– Что это за усадьба?

– Когда-то она принадлежала министру Двора Верлиниэна-предпоследнего короля Сааранда, отца Вериэна. Десять лет назад ее по дешевке купил Карслин - это один из здешних деляг, он тогда очень разбогател, играя на бирже. Потом сюда пришли совсем уж серьезные люди, которые доступно, с мечами в руках, объяснили ему, что жадным быть нехорошо и попросили подвинуться. Он не разорился, но

и звезд с неба теперь не хватает - обычный середнячок, каких много. Но усадьбу за собой все-таки сохранил. Сам здесь бывает редко, дела требуют постоянного присутствия в городе. А вот младший сын часто наведывается. И каждый раз не один - с компанией. Принимает много гостей, самых разных, но, в основном, сверстников. Никаких наркотиков, пьянок, скандальных вечеринок и оргий. Такое впечатление, что не золотая молодежь, а пожилые респектабельные господа за картишками и бокалом вина вечера коротают. Более того, у них, похоже, имеется какой-то особый язык для общения со своими и система тайных знаков, с помощью которых они обмениваются информацией и получают извещения о месте и времени новой встречи.

– Ну, это я уже знаю, - кивнула Этан.
– А сейчас мы узнаем еще больше. Ты как, готов, комтур?

– Я всегда готов служить Вам и выполню любой приказ, моя Светлая госпожа.

– Какой же ты, все-таки, мстительный, Ульвнин, - чуть заметно улыбнулась она.
– Ладно, кончай издеваться, пойдем, посмотрим, что у них там.

Массивная дубовая дверь беззвучно раскрылась перед ними,

и они вошли в большой полутемный холл. Слуга в богатой, но явно

не новой, много раз стираной, ливрее возник перед ними и, молча, протянул руки, предлагая снять плащи. Недоуменно переглянувшись, они отрицательно покачали головой. Швейцар не стал настаивать и так же, молча, указал рукой на одну из дверей. Теперь они оказались в странном помещении, больше всего похожем на каминный зал какого-то старинного замка. Около десятка молодых людей и четыре девушки повернулись к ним. Зрелище оказалось просто потрясающим: собравшиеся были одеты и выглядели так, словно только что сошли с картины, написанной лет триста назад. Ульвнин застыл на месте, а удивленная Этан потрясла головой, словно пытаясь избавиться от наваждения, но никто из этой странной компании не исчез и не растаял в воздухе.

“Костюмы и платья, кажется, очень дорогие, сшиты явно на заказ, - подумала Этан.
– А вот доспехи и мечи бутафорские”.

– Благородный барон Кэрингем!
– после небольшой паузы, обратился к Ульвнину молодой мужчина в самом богатом костюме

и серебряной короне на голове (“видимо, сын хозяина дома”, - догадалась Этан).
– Как мы рады, что Вы, наконец, решились присоединиться к нам. Вы среди друзей, проходите к очагу и не опасайтесь предательства. И представьте нам, наконец, свою юную спутницу. Неужели сама Эниер, жрица Всеблагой Богини, оказала нам великую честь, почтив своим присутствием этот скромный замок?

– Смешно, - задумчиво глядя на него, тихо сказала Этан.
– Ты что-нибудь понимаешь, комтур?

– Конечно, понимаю, Этан, - изо всех сил стараясь не улыбаться, ответил Ульвнин, и, повернувшись к юноше, ответил ему торжественным, полным достоинства голосом:

– Примите нашу благодарность за приглашение, сир Веленстан, но мы очень спешим и не можем сейчас воспользоваться Вашим гостеприимством.

Этан взмахнула рукой. Лжевеленстан и его самозваные друзья и союзники потеряли к ним интерес. Они быстро вышли на крыльцо и хохочущая Этан буквально повисла на плече Ульвнина.

“Господи, какая же она легкая, такое впечатление, что совсем не весит ничего”, - подумал комтур, осторожно поддерживая ее.

– Значит, театр без зрителей, - сказала, наконец, Этан.
– Они изображают героев романа “Братство Сангарда”, да, Ульвнин?

И почти верят во все это? Здорово же мы с тобой облажались. Столько времени потратили - и вот, пожалуйста. Слушай, как ты думаешь, у них с головой все в порядке? Они что, ненормальные?

– Нет, Этан, - покачал головой Ульвнин.
– Абсолютно нормальные. Я узнал некоторых из них. Два студента, начинающий адвокат, секретарь мэрии, аптекарь, учительница… Не лентяи и не бездельники. Самые обычные, не слишком богатые, но и не бедные, вполне уважаемые в городе люди. Просто в детстве не наигрались, наверное.

– Да, вот ведь что, оказывается, люди себе даже теперь позволить могут… А я и в детстве не слишком много играла,

и сейчас никакой личной жизни. Скажи, комтур, а я же, наверное, если со стороны посмотреть, очень скучной кажусь? И совсем не интересная?

– Ты просто невероятная, Этан. Таких никогда не было, нет и не будет, наверное. Береги себя.

– Для кого, Ульвнин?
– тихо спросила Этан, и улыбка исчезла

с ее, сразу ставшего серьезным, лица.
– Молчи, не говори ничего.