Три подруги и разбитое зеркало

Солнцева Анастасия

Эта тема оказалась благодатной для тренировки воображения, захватив умы большинства на многие недели. И чем ближе подходила дата проведения бала, тем яростней обсуждался вопрос: а появится ли на нем принцесса? Ведь ей, как выяснилось, тоже долгие годы безуспешно отправляли пригласительные. Но именно в этом году сам факт её существования был подтвержден публично. И это наводило на подозрения, что белой карточкой своё присутствие принцесса подтвердила.

Первый раз застав подобные россказни, Ян посмеялся, громко заявив, что кто-то просто неудачно пошутил, а все поверили. Через несколько дней, проходя мимо оранжереи

по пути к тренировочному залу, вампир услышал приглушенный разговор. И это сразу же его насторожило.

Оранжереей и огромным прилегающим к ней садом заведовала Аксинья – крупная женщина возрастом за пятьдесят, которую случайно обратили во время Жатвы. До нападения Аксинья была поварихой в детском саду и имела такой громкий, пробирающий аж до костей голос, что когда заговаривала окружающие начинали вздрагивать и нервно оборачиваться. Совсем уж впечатлительные падали на колени, прикрывая голову руками, потому что голос статной дамы мог посоперничать с иерихонской трубой. Сама женщина свой своеобразный дар объясняла просто – громче всех звала деда Мороза на детских праздниках, потому что всегда верила в чудо. И однажды её вера в это самое чудо оправдалась. Хотя кто-то не такой оптимистичный, как Аксинья, мог бы расценить это иначе. Как проклятье.

Молодой вампир, укусивший Аксинью, на самом деле целился не в неё. А в девушку, однажды вечером шедшую по темному переулку, имея намерение сделать её своей вечной спутницей. Но в его планы вмешалась Аксинья, идущая следом. Она каким-то невообразимым образом заметила стремительное приближение клыкастого, который собирался использовать тактику «налетел-укусил-улетел», и кинулась защищать жертву буквально собственным телом. И как-то так получилось, что её шея попала прямиком под зубы вампира, не ожидавшего такого поворота событий, а потому не успевшего вовремя среагировать.

В итоге девушка, благодаря Аксинье оставшаяся человеком, с визгами и воплями унеслась. Вампир, быстро сообразив, что произошло, тоже поспешил убраться с места событий. А женщина, зажимая рану рукой и ощущая усиливающуюся с каждой минутой слабость во всем теле отправилась домой. Там, едва зайдя в квартиру, она добралась до кровати и рухнула в постель, уснув непробудным сном. Вернее, поварихе показалось, будто она уснула. На самом же деле, женщина умерла.

Инициация людей чаще всего протекала тяжело, поэтому вампирам, как и оборотням, выдавались квоты, определявшие количество людей, которых допускалось обратить за конкретный период времени. Существовали и другие правила. Вампир, обративший человека, становился его всем: наставником, куратором, опекуном, попечителем, мамкой и папкой в одном лице. А еще нес полную ответственность за обращенного в течение первых десяти лет его существования в ипостаси вампира. И обязательно должен был присутствовать рядом во время трансформации.

Вампир, укусивший Аксинью ничего этого не сделал. И как только по городу разлетелась информация о некоем парнем, попытавшемся напасть на молодую девушку в переулке, Князь сложил два плюс два, то есть, странные показания избежавшей страшной участи жертвы и период Жатвы, всё понял, и вызвал к себе всех вампиров, получивших квоты.

Вычислить виновного не составило труда, он себя сам выдал. Нервозностью и лютым страхом, затаившимся на дне налитых кровью глаз. Во время Жатвы

они такими были у всех вампиров, но лишь этот смотрел на Князя так, словно ожидал казни прямо на месте. Этот страх был оправдан. Среди своих подопечных Ян славился тем, что за проступки наказывал с чрезвычайной изобретательностью. Справедливо, но порой очень жестоко. Вампира по имени Марсель он заставил найти укушенную женщину и привести к нему.

У Марселя ушло два часа на то, чтобы прошерстить весь город и по запаху определить нахождение его теперь уже подопечной. Еще пятнадцать минут понадобилось, чтобы доставить отчаянно сопротивляющуюся новообращенную вампиршу в замок Князя.

Аксинья кусалась, брыкалась, плевалась, орала и угрожала, но как только увидела представшего перед ней хозяина замка умолка. И там было отчего умолкать. Ян прекрасно знал и понимал, как действует на женщин. Вот и эта, растрепанная, мертвенно-бледная после едва завершившегося перехода женщина, с выпученными от ужаса глазами и чуть вздрагивающими ресницами глядела на него словно на бога, спустившегося на землю по небесной лестнице, как бы банально это не звучало.

– Как вас зовут? – тихо и удивительно мягко поинтересовался Князь, чуть склонив подбородок к груди.

– Аксинья, – с трудом и не с первого раза выговорила женщина.

– Я думаю, вам будет лучше остаться сегодня у меня, – не предложил, а приказал ей Князь, так, как умел только он один. И от таких его предложений еще ни один не смог отказаться.

– У вас? – переспросила Аксинья, вздрогнув всем телом.

– Да, – с улыбкой кивнул Ян и указал рукой на замершую в сторонку горничную. – Анна вас проводит.

Так Аксинья оказалась в замке своего хозяина, который полностью забрал её под свой контроль. Когда выяснилось, что женщина –непревзойденный садовник, у которого начинало расти всё, даже иссохшие корни кустарника непонятного происхождения, завалявшиеся в углу кладовки, Князь отдал в её распоряжение пустующую оранжерею, которую Аксинья превратила в буйно цветущий оазис.

Единственным её недостатком, по мнению Князя, была нежная привязанность к обсуждению других людей. Это в ней было раньше, во времена человеческого существования, это в ней осталось и когда она стала вампиром.

И именно её голос, который она попыталась опустить до приглушенного шепота услышал Князь. Одно только это вызывало подозрения, потому что шептать Аксинья категорически не умела.

Женщина беседовала с каким-то мужчиной, в котором вампир, притормозив у чуть приоткрытой двери, распознал одного из охранников, недавно взятого на работу. Парень был из клана банши, по каким-то причинам не пожелавший в нем остаться, а отправившийся в одиночное плавание.

– Я тебе говорю, это точно она, – убеждал он в чем-то Аксинью.

– Да нет, что-то мне не верится, – хоть женщина и пыталась говорить тихо, но с силой её голоса это было всё равно, что попытаться заставить снег не быть холодным.

– Да почему?

– Да потому что не похожа она на принцессу!

– Да это ж она в человеческом облике, – втолковывал садовнице охранник. – А в море она другая!

– Какая другая?

– Ну, не знаю… Я слышал, как дочка нашего главного говорила, что она – нереида.

– И что?

– А то! Значит, у неё должны быть перепонки, жабры и плавники.