Три подруги и все-все-все
Шрифт:
Я кивнула в знак приветствия и сделала шаг назад, поближе к стене. Не понравилось мне, как эти двое быстро встретились глазами, будто обмениваясь неким условным сигналом.
— Руся, — сохраняя обычную интонацию, позвала я. — Принеси мою сумочку, я оставила её в машине на парковке.
— Зачем? — заморгала подруга.
— Там моя записная книжка, — и пояснила Рафаэлле: — Нужно внести изменения в список гостей.
— Будет еще кто-то? — забеспокоилась девушка. — Вы же знаете, об увеличении следует предупреждать заранее, а
— Нет, нет, — поторопилась успокоить её я. — Наоборот, будет уменьшение. Руся, сумка. Пожалуйста.
— Но парковка почти в квартале отсюда, — заныла муза. — А я на каблуках!
— Я тоже, но мне нужно, чтобы ты сходила. Прошу, ты мне очень поможешь.
— Ладно, — немного растерянно согласилась муза и направилась к выходу.
Мы остались втроем. И стало еще неуютнее, чем прежде.
— Может быть, — Рафаэлла сцепила руки в замок. Я заметила, как напряглись её предплечья, — пока еще раз пройдемся по меню? Окончательно утвердим финальный вариант!
— Хорошо, — приняла я предложение. — Давайте обсудим.
И девушка повела меня к столу у окна, где лежал ноутбук и толстая, почти что амбарная тетрадь в твердой обложке.
До стола оставалось не больше двух шагов, когда крепкая мужская рука с сокрытой в ней нечеловеческой силой вцепилась в плечо. Сжала до хруста, а после дернула назад так, что мои каблуки проехались по полу, противно заскрипев.
Почти сразу ноги оторвались от земли, тело ощутило невесомость свободного полета и… я с размаху врезалась в стену.
Из легких выбило весь воздух, ноги подогнулись, и я свалилась вниз, больно ударившись коленками и ладонями. Последними я пыталась смягчить падение, но всё равно в глазах потемнело, а в ушах взорвался звон. Самое ценное, голову, я уберечь не смогла и теперь пыталась прийти в себя, потеряв ориентацию в пространстве.
— Какая же она страшная, — сквозь гудение в голове донеслось до меня. — И что мужики в ней находят?
Сквозь серый туман прорезались очертания женских ног, приближавшихся ко мне смазанными, рваными движениями. Я потрясла головой как собака. И вот, эти ноги уже прямо перед моим лицом.
— Отвечай, недоразумение! — проорал женский голос. — Где они?!
— Кто… они? — спросила я сиплым надломленным шепотом. Легкие все еще оставались как будто бы склеенными. Я сделала короткий ненадежный вздох и схватилась рукой за стенку, у которой полулежала, опираясь на содранный в кровь руки.
Нога замахнулась и ударила по ребрам, целясь в солнечное сплетение. Я сложилась пополам, и так бы и осталась, но тонкие женские пальцы с совсем не женской силой схватили за подбородок и больно вздернули голову. Серый туман, накативший с новой силой после последнего удара, медленно расползся в стороны и появилось лицо свадебной распорядительницы, проступающее сквозь него как поднимающаяся со дна подводная лодка.
Она больше не пыталась быть вежливой, услужливой и милой. Она была
Надо же, какими близкими порой могут оказаться совершенно незнакомые люди.
Хотя нет, не люди… эта человеком не была.
— Наше потомство, — прошипела она, с ненавистью сузив посветлевшие глаза. Вполне обычный карий цвет радужки начал желтеть, переливаясь янтарными оттенками. — Наши дети. Где они?
— Вы никогда их не найдете, — я хохотнула. Смех получился сухим, ломким, презрительным.
И в ответ на него получила удар. Хлесткий, быстрый и безжалостный.
Моя голова дернулась и безвольно повисла. Едва успевший затихнуть гул возник с прежней силой. Я облизнула губы и рот заполнился привкусом крови.
— Говори! — завизжала Рафаэлла и ледяными пальцами вцепилась в мою шею.
— Я прикончу тебя. И когда ты умрешь, будет уже не важно, насколько сильно он тебя хочет. Потому что смерть стирает все желания, — шипела она мне в ухо, сдавливая с такой силой, что я услышала хруст собственной трахеи.
Я начала задыхаться, хватать окровавленным ртом воздух без возможности вдохнуть. Мозг запаниковал, руки вцепились в тонкие запястья в попытке отодрать чужие пальцы от своего горла и не дать доделать начатое, но девчонка держала крепко. Так крепко, словно от этого зависела не только моя, но и её жизнь.
— Ты уверена, что стоит это делать? — немного нервно спросил мужчина. Его голос доносился как сквозь вату и будто бы скакал по залу, отражаясь от стен и пола.
— Пусть сдохнет! — истерила Рафаэлла, а её противный визг ввинчивался в мозг раскаленный гвоздем. — Ненавижу эту девку!
Голова стала совсем легкой, превратившись в воздушный шарик, готовый вот-вот сорваться с веревочки. И когда я почти отключилась, раздался громкий хлопок. Потом вскрик. Не мой, но очень высокий, испуганный, оборвавшийся на самой высокой ноте звуком разбивающегося стекла. Кто-то что-то сдавленно пробормотал, судорожно вздохнул, а после меня, медленно сползающую куда-то вниз, подхватили под голову, остановив падение в бесконечную черноту.
Гудящий пустой мозг не желал думать, решив, что дальше я справлюсь как-нибудь без него. Но я все же смогла раскрыть глаза, пообещав самой себе, что обязательно посплю и отдохну. Когда-нибудь потом.
Я лежала на коленях Даниэля. Одной рукой он поддерживал меня под шею, а другой исследовал целость костей. Быстро и умело парень ощупывал моё тело, что-то негромко поговаривая себе под нос на непонятном мне языке.
— Привет, — улыбнулась я больными разбитыми губами.
Даниэль лишь сильнее нахмурил брови, метнув в меня рассерженный взгляд.
Я чуть повернула голову и увидела разбитое стекло, опасные остатки которого покрывали пол, поблескивая на солнце. Ни Рафаэля, ни Рафаэллы не было.