Три подруги и все-все-все

Солнцева Анастасия

Текучие переливающиеся золотистые глаза, будто подсвечивающие лицо изнутри, всё еще искали подвох, заглядывая в мои.

— Видишь ли, я не плохо работаю с архивными документами. А в таких делах практически всегда остается бумажный след. От бюрократии никому не скрыться. Даже крысам Совета. Отчеты, налоговые декларации, бухгалтерские ведомости. Если быть достаточно упорной и видеть в столбике цифр что-то большее, чем просто нолики и палочки, можно накопать много информации.

Красивое лицо Даниэля смягчилось, мелькнула тень мрачного удовольствия.

— Когда я увидел тебя в первый раз, то сразу

понял, что ты — проблема. Но теперь я знаю, что ты проблема умная и талантливая. А скоро ещё и станешь исключительно моей проблемой.

Я не смогла сдержать улыбку, которая, несмотря на всю сложность ситуации, получилась искренней.

— Как и ваш интернат, те, другие, тоже более не существуют. Только в отличие от вас, их воспитанников не распределяли по семьям. Все дети находились на попечении государства и частных спонсоров до совершеннолетия. Когда последние повзрослевшие дети покинули приютские стены, интернаты ликвидировали. В свое время мне удалось найти почти всех выпускников. И я начала за ними приглядывать. Мне помогала одна милая девушка, которая посвятила много времени нелегкому ремеслу няни.

— Зачем тебе всё это?

Я покусала губу, а потом всё же решилась.

— Я искала сторонников. Совет желает моей смерти. Они решили избавиться от меня в тот же год, когда я покинула морское королевство. Они не могли действовать открыто, потому что иначе это привело бы к войне, которую старики, несмотря на всё своё безумие, не хотели начинать. Но и смириться с моим существованием они не могли.

— Почему?

— Потому что у морского королевства с Советом был договор, заключенный много сотен лет назад. Мы не пытаемся расширить свою власть и не отправляем представителей наших интересов на сушу. У себя делаем что захотим, но на земле подчиняемся установленным стариками законам. В свою очередь Совет получает индульгенцию на бесчинство и безнаказанность на подвластном ему куске территории, но власть стариков заканчивается там, где начинается вода. Любая вода — от реки до океана. Ресурсы пополам.

— Ресурсы?

— Человеческие. То, что оказывается в воде, там и остается. То, что в воду не лезет — принадлежит Совету. Через какое-то время после того, как отец женился на моей матери и родилась я, Совету донесли кое-какую информацию. На основании добытых шпионами сведений, Совет решил, что отец затеял недоброе. И решили пойти в атаку первыми. Но на самом деле, всё началось даже не с меня. И не с моей матери, а намного-намного раньше. Просто Совет решил уравнение поздновато. И очень огорчился от своего опоздания.

Даниэль уловил мою грусть. Выпрямился и протянул руку, показывая, что я должна к нему подойти. Усадив к себе на колени, словно маленькую девочку, он обнял.

Слушая, как бьется его сердце, я думала, как много можно и нужно рассказать.

Я не стала упоминать Чуму. И о том, что мститель несколько раз приходил и за членами Совета тоже, а потому был у них как кость в горле, которую требовалось удалить радикальным хирургическим путем. Чума для стариков была опухолью, которую они хотели вырезать, чтобы выжить и сохранить свой отлаженный мирок. Не стала я рассказывать и про то, что Совет долгое время не подозревал — Чума всегда происходит из одного и того же рода.

Нашего рода. Моего.

Но именно это

они узнали в один из дней, и так получилось, что это был день моего рождения.

— Что они сделали?

— Они отправили ко мне своего лучшего бойца. Но он не справился. И тогда стал выжидать, чтобы поймать момент и воткнуть мне нож в спину. Он всегда был рядом. Я это знала. Я росла с мыслью, что мой убийца поблизости. И выжидает. Долгое время мне было очень страшно, пока я не решила бороться с этим страхом. Я приблизилась к нему, чтобы из цели и пугливой антилопы превратиться в хищника.

— У тебя получилось? — спросил он шепотом, проведя костяшками пальцев по линии моего подбородка, чуть поворачивая голову к себе, чтобы видеть моё лицо.

Я всё еще не привыкла к нему, к его прикосновениям и проявлением привязанности, которая возникла так резко, что продолжала сбивать с толку. Я не привыкла к этому сочетанию неисчерпаемой нежности, которая могла в одну секунду смениться гневом на грани садизма.

— Нет. Я все еще антилопа.

Резкое движение и наши губы вновь встретили. Поцелуй был неожиданным, глубоким, опаляющим и жестоким. Часть меня хотела продолжать, чтобы забыться в нем, в этом почти болезненном чувстве, а другая, разумная, кричала, что прежде, чем начинать лечение, нужно наложить швы.

Ощущения стали почти невыносимыми для нос обоих, и он разорвал поцелуй, прислонившись своим лбом к моему.

— Ты не передумала? — его теплое дыхание погладило щеку, повторяя путь таких мягких сейчас пальцев, которые спускались вниз по шее. Намеренно медленно, намеренно опасно. — Ты выйдешь за меня?

— Да, — выдохнула я, боясь моргнуть.

— Из всех мужчин ты выбрала меня. Сама выбрала. Помни об этом всегда.

Он единственный был готов пойти со мной против Совета. Не сотрудничать с ними, не работать на них, не пытаться стать одним из них. А просто взять — и уничтожить. Радикально? Да. И именно то, что мне было нужно. Поэтому если он хотел свадьбу — я была готова надеть на себе хоть сто одну фату.

Глава 3

— Вот и зачем тебе этот хмырь? — громко вопрошала Ниса сквозь хруст и крошки во рту. — Да еще и в качестве мужа? Ты за Макса пойти не захотела, хотя знаешь его кучу лет. А с этим глазастым вдруг помчалась вприпрыжку под венец?

— Ты там что, сухари грызешь? — удивилась я. — Вроде тебя во Францию отправили, а не в ссылку на Колыму.

Подружка громко облизнулась.

— Не, крылья ангела ем.

Я поперхнулась от неожиданности. Перед глазами встала картинка, как подружка отплевывается от перьев и отряхивает пух с маленького острого подбородка.

— Чего? Какого ангела? Ты где его нашла?!

— Да нет же! — с недовольством возразила она. — Печенье такое! «Крылья ангела» называется! Не ела, что ли, никогда? Куски теста, жаренные во фритюре и посыпанные сахарной пудрой! Вкусное, зараза!

— Я вообще-то тебя туда не на фуршет отправляла, — напомнила я.

— Знаю, знаю, но есть-то мне тоже надо! Кстати, о еде. Ты торт выбрала?

Я почесала бровь, не торопясь с ответом.

— А надо?

— Конечно! Какая свадьба без торта? Раз у тебя теперь нет распорядителя, то должен быть хотя бы торт! Вроде у Руськи имелся какой-то знакомый кондитер, сходи к нему.