Три пути
Шрифт:
Не все люди Гудмунда вернулись с ним зимовать в Фиордланд. Некоторые воспользовались гостеприимством союзников и остались в Гулленгрe. Как Хъeрлeв Быстрый и его ульфхеднары.
Так назывались воины, что посвятили себя Хёгану и в битве не ведали ни боли, ни страха, кидаясь на врага с яростью волков. В мирное время тоже любили покуражиться, поэтому в Фиордланде их не жаловали и стремились услать куда подальше. Первый муж мамы, Скъягги, был ульфхеднаром, и она от него натерпелась. Так что Подкидыш разделял эту неприязнь.
…И едва не вскрикнул,
Жилистый, длинный, темноволосый. Похожий на жуткую птицу. Костистое лицо, тонкие брови вразлёт, нос крючком. На бритых висках татуировки — два ворона разевали клювы, примеряясь к чёрным глазам ульфхеднара.
Он обнюхал Атли, словно собака, и хрипло спросил:
— Что, маленький колдун, нашёл, что искал?
— Я ничего не искал, — насупился мальчик.
Ему не нравился этот человек и его загадки.
— Значит, само тебя найдёт, — покивал Быстрый. Каркнул:
— Скоро!
И так же резво перенёсся к вождям рутсингов. Гуннар проводил его подозрительным взглядом.
— Говорят, Хъёрлёв жрёт мухоморы и общается с богами. Дескать, поэтому ульфхеднары его слушаются…
— По-моему, он просто жрёт мухоморы, — фыркнул Рагнар
Они разобрали вещи и запалили костёр. В ближайшей рощице нарубили кольев и шестов. С их помощью установили палатку. К тому времени и кабанчик поспел. Атли с братьями, жадно чавкая, поглощали жирное мясо и пышный хлеб. «Трапеза, достойная самого ярла!» — думал мальчик, запивая угощение водой из деревянной кружки.
После обеда Рагнар с Гуннаром разбрелись кто куда, а Подкидыша потянуло в сон. Он забрался в палатку и задрых, наблюдая мешанину из глаз, воронов и багровых огней. Братья растолкали его уже в сумерках.
— Атли, вставай, лежебока! Бочки прикатили!
— Какие ещё бочки? — проворчал мальчик.
— С элем!
Пришлось вылезать и, зевая, идти на свет большого костра. У которого, гремя кружками, суетились рутсинги.
Бьярне осушил пенный рог и воскликнул:
— Добрый эль! Да благословит Фрея щедрого конунга Эду!
— Почему Фрея? — поднял брови Рагнар.
Атли тоже удивился. Эта богиня считалась покровительницей женщин. Маму назвали в её честь.
— Да имя у него какое-то бабское! — беззаботно махнул рукой Бьярне.
Подкидыш отхлебнул эля и сморщился от горечи. Но люди вокруг причмокивали и блаженно лыбились. Ладно… Второй глоток освежил и сделал мир ярче, а с третьего мальчик звучно рыгнул и рассмеялся. Добрый эль!
Улыбаясь карими глазами, подошёл Рольф.
— Вот и свиделись, Атли, теперь уже сын Гудмунда! Говорят, ты одолел тролля? Как тебе удалось?
— Старался быть сильным. Как Гар, — он достал амулет и показал его хирдманну.
— Рад, что он пригодился, — карие глаза тепло сверкнули. — Но что дальше? Какие подвиги мыслишь?
— Не знаю, — пожал плечами мальчик, — я здесь с отцом и братьями. А ты… зимовал с ульфхеднарами?
— Нет. Гудмунд просил меня сходить в Waellascogne — Страну
— Ого! И как там? — заинтересовался Атли. — Ты же оттуда родом?
— Да. Но теперь моя родина Фиордланд, — Рольф посмотрел на него в упор, и Подкидышу стало не по себе. — С вами я обрёл то, о чём раньше и не мечтал. Свободу.
— Но ты был рабом…
Лицо хирдманна потемнело.
— Поверь, сын Гудмунда, ваши рабы гораздо свободнее вэльских бондов. Эти villeins для своих господ хуже скотины. Врагу не пожелаешь подобной судьбы…
— Значит, защищая Нордланд, мы стоим за правое дело? — вскинул голову мальчик.
— Получается, так.
Рольф, крякнув, присосался к кружке, а Подкидыша охватило возбуждение. Наконец-то его поход обрёл цель! Достойную и правильную. Не дать вэлам обратить в рабство свободных людей Нордланда! Остальные пришли сюда за добычей и славой — и он, Атли, тоже знает, за что сражается!
Не успел он насладиться этим знанием, как за соседним костром поднялся галдёж. Все повернулись и услышали крик:
— Братцы, сюда! Береговые наших бьют!
— Вперёд! — гаркнул Рольф, бросая кружку.
Сорвавшаяся с места ватага потащила Атли с собой. Он попытался в мешанине спин распознать Рольфа или братьев, но бестолку. Миг, и ревущая толпа хмельных бойцов с разбега влетела в другую такую же.
Стук, хряск, лязг зубов, слюни, вопли…
В скулу летит разбитый кулак. Подкидыш легко уходит в сторону. Пинок под колено бородатому побережнику. Ещё кулак. Пригнуться. И, по заветам Горма, на подъёме зарядить в челюсть. Хрясь! Боль пронзает пальцы… Противнику тоже несладко. Ай! Ухо горит… Назад! Слишком тесно, не уследишь…
Пропущенный удар рассёк бровь. Падаль! Мальчик, уворачиваясь от рук, ног и зубов, начал выбираться на свободное пространство. Хватит с него — сами разберутся! Выскользнув из свалки, он оглянулся…
И остолбенел. В ряды дерущихся ворвалось чудище.
Огромное, с длинными руками. Кулачищи что твой молот. На бугрящейся мышцами шее — массивная голова. Вместо носа — обрубок ноздрями наружу. На башке нечёсаный колтун — топорщится кабаньей щетиной.
Тяжёлые кулаки урода мелькали быстрее молний. Рутсинги один за другим валились наземь, как сжатые колосья. Соратники тащили их назад и отступали сами. Вокруг страхолюда образовалось пустое пространство. Он воздел руки и разразился то ли визгом, то ли клёкотом. Стрэндры за его спиной издали победный вопль.
В круг шагнула невысокая фигурка. Нет, прошептал Атли и, толкаясь, полез вперёд.
— Надери ему зад, Рагнар Эймундсон! — раздался крик Гуннара.
Фиордландцы поддержали смельчака слитным рёвом. Ободрённый Рагнар, опустив голову словно бык, бросился на врага. И отлетел с одного удара. Хлопнулся спиной на утоптанную траву. Побережники заулюлюкали.
Рагнар медленно поднялся. Шатаясь, сплюнул тёмное месиво. И упрямо попёр вперёд. «Стой, дурак! Хватит!» — отчаянно взмолился Атли.