Три сестры. Анна

Сдобберг Дина

Тося все разговоры на эту тему сворачивала и ссылалась на опасность своей работы. Я отшучивалась, что у чекиста сердце должно молчать.

Но моё не молчало. Моё долго и предано любило. Сашка был высоким, смешливым парнем. Война нас всех заставила повзрослеть. Но он умел смеяться так... В карих глазах загорались искры. И становилось словно теплее. Высокий и широкоплечий, он всегда мог загородить меня от любого ветра. Он был первым и единственным мужчиной в моей жизни. Ещё в Берлине, в сорок

шестом, молодой капитан пригласил меня на танец. И, кажется, в том вальсе я прокружилась долгие годы.

Отношений мы не афишировали. Судьба к нам благоволила. Даже переводы нас не разлучали.

– Зайди ко мне, - шепнул он мне, помогая снять пальто у общей гардеробной.

Я зашла при первой возможности, понимая, что раз просит зайти сейчас, на службе, значит дело серьёзное.

– Аня, я думаю, ты должна это узнать от меня и сейчас.
– Саша заметно волновался, что меня насторожило.
– Я скоро женюсь.

– Что? А невеста знает?
– сначала мне показалось, что это он так собирается сделать предложение. Всё-таки вместе мы двенадцать лет.

– Знает. И вчера ответила согласием.
– Прозвучало для меня громом.
– Я женюсь на Ульяне Соболь.

– Это дочь замминистра...
– начала я.

– Да, именно она. Возможно, мне предстоит перевод в другую республику.
– Опускает голову Са... Александр Николаевич.

– Конечно, предстоит. В ту, где будущий тесть замминистра.
– Делаю я шаг назад.
– Ну... Удачи, счастливой семейной жизни и взаимной любви, Александр Николаевич.

– Ань, не дури. Ты прекрасно знаешь, что ни о какой любви речь не идёт.
– Схватил он меня за руку.
– Между нами это ничего не изменит.

– Ты так думаешь? Уже изменило. Вот скажи, сколько ты увивался за девушкой, прежде чем сделать ей предложение? Явно не день и не два. И всё это время ты врал. А сейчас... Товарищ полковник, а какую роль в этом спектакле вы отвели мне?
– наверное, только те несколько лет, что я прожила под маской фройляйн Анни, позволили сейчас удержать и лицо и голос.

– Хватит драму устраивать на ровном месте. Аня, ты же у меня умница. Сколько лет я уже в полковниках хожу? И продвижения не предвидится!
– сделал шаг ко мне он.
– А ты и я... Мы же сможем, мы будем по-прежнему вместе!

– В генералы захотел? Вот так?
– усмехнулась я.
– Ну так хоть достойно себя веди. А то тесть за шашни на стороне погоны в клювике не принесёт. И держись от меня подальше.

– Да что с тобой? Мы с тобой войну в разведке прошли. Никто ничего не узнает. Да даже кабинет у меня не слушается.
– Всё ещё пытался меня убедить уже бывший мужчина.

– А я не для того с восемнадцати лет в разведке, чтобы от чужой жены прятаться, когда с её мужем ей рога наращиваю.
– Вышла я из кабинета.

– Что-то вы сегодня задумчивы, Анна Тимофеевна, - спросил меня за обедом наш руководитель.
–

И на совещании словно не с нами были. Что-то тревожит?

– О жизни думаю.
– Ответила я.

– Не поделитесь мыслями о жизни?
– очень задумчиво посмотрели на меня.

– Жизнь как река, всё говно к берегу прибивает. Обидно, что берег этот мой.
– Как бывший фронтовик, наш генерал ценил иногда такую нарочитую грубость.

– Ну... Анна Тимофеевна, что ж вы так... Некультурно, - засмеялся он.

А вскоре я получила повышение в звании и назначение в Новосибирск. К назначению прилагались ордер на квартиру и дачу. Что означало, что кабинет бывшего любовника всё-таки слушался.

Глава 5.

Глава 5.

Прогромыхавший по грунтовой дороге за моей спиной уазик вырвал из воспоминаний. Похоже, Дина спозаранку моталась в соседний посёлок. Там был аэродром, почта и коммутатор. Машина остановилась и посигналила, значит, я угадала верно.

– Ездила звонить?
– скорее уточняю, чем спрашиваю я, понимающе улыбаясь.

– Аля обиделась, что я опять её с собой не взяла. Ей ведь не объяснишь... У лисёнка больное сердце, да ещё анемия. А здесь если что, - Дина отвернулась к окну.
– Но ей бы понравилось. Здесь даже воздух особый.

– Избаловали вы с Генкой внучку в конец, - покачала я головой.
– Дин, вот как у педагога и офицера может расти такая царевна Будур? Пять лет соплюшке, а она вами вертит, как ей вздумается!

– Ей просто не хватает внимания. Да ещё из-за слабого здоровья мы её сильно ограничиваем, - ответила сестра.

– Ограничиваете? Это в чeм же? Она у вас растёт с уверенностью, что центр солнечной системы это она, бабушкино и дедушкино солнышко. Вспомни, год назад из-за Али всю сирень в вашей части вырубили.
– Усмехнулась я.
– Если ей чего и не хватает, то это витаминов. Витамин Р и витамин У, ремень и угол соответственно.

– Она очень умная и понимающая девочка, если ей объяснить, почему вот это делать нельзя, она понимает и не хулиганит. Так что и без угла обходимся. А сирень вырубили, потому что у лисёнка обнаружили аллергию на её цветы.
– Пытаться находить пятна на бабушкином солнышке, затея провальная изначально.

– Поэтому дедушка, командир части стратегического назначения, приказом по части определил сирень как сорный кустарник, и солдаты повырубали её везде и всюду за два часа.
– Напомнила я.

– Аня, ты же со мной обратно едешь? Вот и покажешь мне как быть строгой бабушкой, - засмеялась Дина.
– Вон лучше смотри, Тося уже чай на берегу делает.

– Мне кажется, что она там какой-то мешок закапывает или наоборот вытаскивает.
– Присмотрелась я, прощаясь с водителем.
– Спасибо, что подвезли.