Три версты с гаком. Я спешу за счастьем
Шрифт:
Набрав нужный номер, он повернулся к ним спиной и стал что — то бубнить.
— Я разыскивал на набережной Кутузова, — сказал Артём. — А тебя, оказывается, всегда здесь можно найти…
— Ревнуешь?
Она снизу вверх смотрела на него, и крапинки в её глазах слабо мерцали. Сколько же они не виделись? Почти полгода. Ревнует ли он её?..
— Лёша мой старый друг, — сказала Нина. — Когда мне скучно, я прихожу сюда.
Алексей — он сидел на низком табурете в дальнем углу мастерской — горячо говорил в трубку. Уговаривал
— Это верно… Лёша весёлый человек.
— Я рада, что ты ревнуешь. И странно было бы, если бы не ревновал… Здоровая, чистая натура. Крестьянин, ты не обижаешься? Я не обольщаюсь, будто ты любишь меня… Тебе просто непонятно, почему я не с тобой, а с ним.
— Женская душа всегда была для меня потёмки, — сказал Артём. — Поэтому я до сих пор и не женился.
— Если бы ты слишком хорошо знал женщин, им было бы с тобой неинтересно…
— Ты имеешь в виду женщин вроде тебя?
— Я не хотела тебя обидеть… Но ты действительно совсем не знаешь женщин… Поэтому ты мне и нравишься.
— Что ж, нет худа без добра, — усмехнулся Артём.
Алексей повесил трубку и подошёл к ним. Очевидно, он договорился с Маркеловым, потому что лицо у него стало не таким озабоченным, как раньше.
— Вы что — то тут насчёт меня проезжались? — с улыбкой спросил он.
— Я давно заметила, что художники и писатели страшно мнительные люди, — заметила Нина.
— Если ты такая наблюдательная, то скажи, что случилось с Артёмом? Приехал из деревни, по — моему, чокнутый… Я тут гигантское дело провернул, а он чуть было все не испортил…
— Тебя интересует моё мнение? Так вот, деревня благотворно повлияла на Артёма.
— Может быть, и мне податься в деревню? — усмехнулся Алексей.
— Тебе не поможет, — сказала Нина. — Ты слишком городской человек…
— Ты, кажется, осуждаешь?
— Увы, нет. Я сама до мозга костей горожанка. Я бы не смогла прожить в деревне и месяца. По — моему, там живут герои.
— Ну и представление у тебя о современной деревне! — сказал Артём.
— Черт побери! — воскликнул Алексей. — У меня тоже есть на Псковщине деревня, где я родился… Слышали про реку Великую? Вот на берегу этой реки и жили мои предки. Я там не был тридцать лет. Смутно помню клён в саду, реку да баньку с каменкой на самом берегу… Каждый год собираюсь съездить туда, правда, дорога до деревни отвратительная… А что? Возьму да и съезжу!
— Не съездишь, — сказала Нина.
— Вот вернусь из Минска и махну! — загорелся Алексей. — Захвачу этюдник… Поживу там, поброжу по лесам.
— Не поедешь ты, Лёша, в деревню, — сказала Нина. — Чужая она для тебя… В Таллин, Ригу, Алупку — пожалуйста, это для тебя, а деревня…
— Я же там родился!
— Не огорчайся, — улыбнулась Нина. — Гении рождаются в деревне, а умирать приезжают в город.
— Спасибо, утешила…
— Так это гении, — сказала она.
3
Хотя
Нина сидела на гранитном парапете, Артём стоял рядом и смотрел на воду.
— Почему не спросишь, как живу я, что делаю? — сказала она.
— Зачем?
— Я часто вспоминаю дни, проведённые на даче… Ты был такой милый!
Его раздражал этот снисходительный, чуть насмешливый тон. Что — то неуловимо изменилось в ней. А может быть, в нем? Он тоже вспоминал дачу. И много думал о Нине. Но совсем не о такой, которая сидела рядом на парапете. Та Нина была ближе.
— Твои окна выходят на Неву? — спросил он.
— Я вижу из окна, как мимо проплывают пароходы, — сказала она и искоса взглянула на него.
— А ты видела мою машину?
Она улыбнулась и тоже стала смотреть на воду. Гладкая прядь качалась у белой щеки.
— Один раз ты стоял больше часа… — заговорила она, не поднимая головы. — Вон там, не доходя автобусной остановки. Курил и бросал сигареты в воду… Кстати, дай сигарету.
Она закурила. И Артём подумал, что тогда, на даче, она не курила… Однако по тому, как она держала сигарету и выпускала дым, было видно, что не новичок.
— Покажи, где твоё окно, — сказал он. — Впрочем, не надо…
— Зачем тебе окно? Я ведь здесь. — Она посмотрела ему в глаза.
— Здесь? — усмехнулся Артём. — Ты далеко — далеко.
— Не хочешь пригласить меня в свою милую деревушку?
— Это посёлок, — сказал Артём.
— Расскажи, где он?
Артём нехотя стал рассказывать о Смехове, о кошмарной дороге расстоянием в три версты с гаком, о доме, который сейчас строит некий Серёга Паровозников.
Нина внимательно слушала и, когда Артём замолчал, сказала:
— Хочешь, я к тебе как — нибудь приеду?
— Вот дом построю…
— Ты не хочешь, чтобы я приехала, — сказала она. Причём без тени огорчения, с улыбкой, которая раздражала Артёма.
— Ты и так не приедешь, — сказал он.
Она спрыгнула с парапета, ладонями разгладила на бёдрах юбку.
— Надолго ты в своё Смехово, крестьянин?
— Думаю, что да.
— Не смотри так на меня, пожалуйста, своими пронзительными серыми глазами… Ну чего ты пытаешься во мне найти? Если царевну Несмеяну, то напрасно. Я современная женщина без предрассудков. А тебе нужна совсем — совсем другая… Крестьянка, например. Когда влюбишься, напиши её портрет и покажи мне. Только вряд ли тебе удастся женский портрет…