Три версты с гаком

Козлов Вильям Федорович

— Намусорили мы тут... И откуда набралось столько стеклотары?

— Ты, наверное, и топором-то ни разу не тюкнул, — спросил Артем. — Только за водкой и бегал?

— Хороший хозяин разве укатил бы на машине? — сказал Григорий. — Хороший хозяин со стройки ни на шаг... За нашим братом глаз да глаз нужен.

— Дурак я, что связался с вами.

— Знамо дурак, — добродушно согласился Григорий. Взвалил на плечи мешок со стеклотарой и ушел.

Утро было свежее. Одна половина неба чистая, голу­бая,

вторая затянута сиреневой облачной дымкой. И в этой дымке, будто в легких прозрачных одежках, заку­талось лебедью-царевной солнце. Сиреневая дымка мед­ленно таяла в небе.

Мимо дома проходили люди, качали головами, неко­торые вслух сочувствовали.

— Ты, милой, ночуй в сараюшке, — посоветовала од­на сердобольная женщина. — А то ведь потолок упа­дет — ненароком придавит...

— Ну, спасибо за заботу, мать, — сказал Артем. Вечером пришел председатель поселкового Носков.

Присев на бревна, стал спрашивать, чего нового в Ленин­граде, какая погода.

— У вас тут тоже произошли большие события, — сказал Артем. — Вот дорогу поскребли...

— К твоему приезду, — ухмыльнулся Кирилл Евграфович. — Я тут как-то позвонил директору спиртзавода — Мыльникову Алексею Ивановичу, интересный му­жик... Говорю, прибыл к нам из Питера на постоянное жительство художник. На своей легковушке. Клял до­рогу на чем свет стоит... Так и так, говорю, решил на тебя, Алексей Иванович, соорудить карикатуру в район­ную, а может, и в областную газету...

— Значит, подействовало?

— Через неделю вот грейдер прислал... И весь день грузовик из карьера песок возил. Обещал грейдером-то и по поселку пройтись, да, видно, понадобился для дру­гих дел... Правда, весь этот ремонт лишь до хороших дождей, но спасибо и на этом.

Носков взглянул на сруб.

— Когда же новоселье будем гулять? Говорят, ты тут какой-то заморский проект придумал... Четыре сте­ны и все разные, а вместо крыши решето. Пол как в клу­бе, с наклоном, окна у тебя, как давеча, сами из налич­ников выскакивают... У нас таких домов сроду не строили, ей-богу! И специалистов ты подобрал самых изве­стных в округе... По-русски-то они не могут строить, это мы знаем, так на заграничный манер...

— Чего же вы сразу мне не подсказали, что с этой компанией не стоит связываться? — упрекнул Артем.

— А ты меня спрашивал? Уж если такой гордый да знающий, чего ж мне соваться не в свое дело?

— Вам ведь видно было из окна, как они калечат дом, — сказал Артем. — Прекратили бы это безобра­зие.

— Говорил я им... Серега тычет в нос твой проект. Толкует, делаем точь-в-точь по бумаге... Ну, думаю, хо­зяин — барин... Может, тебе вместо дома декорация по­надобилась, чтобы, значит, ее потом зарисовать...

— Вам все шуточки, а мне что теперь делать?

— Дом, — спокойно ответил Носков.

—

Я ведь никого здесь не знаю... Опять нарвусь на таких же проходимцев!

— Большую глупость ты допустил, что уехал...

— Что теперь толку об этом говорить?

— Есть тут у нас один плотник — золотые руки, — сказал Кирилл Евграфович. — Он тебе не только избу — дворец соорудит...

— Эти тоже говорили... — усмехнулся Артем.

— Лучшего плотника, чем он, в наших краях не сы­щешь, — продолжал председатель. — Но одна беда...

— Закладывает?

— Это еще полбеды... Не будешь давать денег, так и пить не станет. Дело в том, что плотник капризный — не каждому возьмется рубить избу.

— Что же нужно сделать, чтобы ему понравиться?

— Он сейчас на лесозаготовках, — сказал Носков. — Скоро должен объявиться... Я с ним потолкую. А мужик он очень интересный.

Носков поморщился, взглянул на дом и сказал:

— Паленым или жареным пахнет. А может, дом твой загорелся?

— Ужин мой сгорел, — спохватился Артем и бегом кинулся в сени. Появился со сковородкой, из которой ва­лил густой синий дым.

— Без жены-то оно хлопотливо, — улыбнулся Носков.

Артем выколотил черные угольки со сковородки — это все, что осталось от яичницы с колбасой.

— Сейчас новую соорудим... Приглашаю вас, Кирилл Евграфович, на скромный холостяцкий ужин.

— Пойдем лучше ко мне, — предложил председа­тель. — На семейный ужин...

— Я первый пригласил, — сказал Артем.

Яичница с колбасой шипела на опрокинутом ящике, заменившем стол. Из сеней Артем принес две зеленые рюмки на длинных ножках, а из багажника достал пред­усмотрительно захваченную из Ленинграда бутылку коньяку.

Кирилл Евграфович одобрительно отозвался о конья­ке. В прошлом году в сельпо забросили двадцать ящи­ков болгарской «Плиски». И с тех пор больше коньяка не было.

Тыкая вилками в сковороду, съели яичницу. Носков выпил две рюмки и больше не стал, несмотря на угово­ры Артема.

— Хватит, — сказал он. — Выпить-то можно, а за­чем? Вот эта наша русская привычка: пей до победного конца — и сгубила не одного хорошего человека... Вы­пить-то легко, а вот вовремя остановиться — куда по­труднее...

Уселись на бревна, закурили. Мимо станции без оста­новки пошел товарняк. Паровозный дым взметнулся вы­ше деревьев и, закручиваясь спиралью, стал рассеи­ваться.

— Когда я сюда приезжаю, со мной что-то начинает твориться непонятное, — размякнув, заговорил Артем. — Вспоминается какой-то пожар, я его и запомнить-то не мог... Вот мы сейчас сидим тут, прошел поезд, башня, станция, стрижи в небе и даже вы на этом бревне — у меня такое ощущение, будто все это когда-то было... И эти облака над лесом, и дым.