Три Ярославны
Шрифт:
Тут все замолчали, потому что такого ещё никогда не слышали. Бьёрн говорит:
— И все эти подвиги Харальд совершает во славу Эллисив, чьё изображение у него на парусе.
— И всякий раз складывает новую песню в её честь, — говорит Карл. — Вот одна, которую мы слышали в Сицилии.
И он, как может, начинает:
— Напрасно коршуны крови Гибель сулили скальду, — НаземьТут Бьёрн подхватывает, и вместе они заканчивают:
— Отчего же русская дева, Гордая дева в Гардах, Меня замечать не хочет?И садятся, и дадим им отдохнуть, потому что славно потрудились Карл и Бьёрн для Харальда.
Ярислейв-конунг говорит:
— Голова кругом идёт, столько у обоих заслуг. Может, ты, дочь, сама решишь, кто достойнейший?
Тогда Эллисив поднимает глаза и говорит:
— Решать твоя воля, отец, а я, если позволишь, скажу присказку.
— Что ж, скажи, коль к месту присказка, — отвечает Ярислейв.
Эллисив говорит:
— Спорили медведь с быком, кто умнее. Бык говорит: я одним рогом ворота сношу. А медведь говорит: я одним махом дуб валю.
— Мало смысла в речах женщины, — презрительно говорит соседу Готфрид. — При чём здесь ум?
Эллисив услыхала и говорит:
— И верно — при чём?.. Спорили павлин с петухом, кто сильнее. Павлин говорит: моя сила в том, что хвост шире всех распускаю. Петух говорит: а моя — в том, что кукаречу громче всех.
За столом засмеялись, тогда купцы и Готфрид разом вскакивают и кричат:
— А ответ? Кто достойнейший?
Эллисив говорит:
— Умны медведь с быком, да всё же не в силе ум; сильны петух с павлином, да мало в их силе проку; хвастливы Харальд с Вильгельмом, да хвастовство не по мне.
Купцы ничего не сказали на это, а Готфрид гордо выпятил грудь и говорит:
— Так и передать господину моему?
Эллисив говорит:
— А это моему господину решать, я только присказку сказала.
Ярислейв-конунг говорит:
— Хороша присказка, значит, быть посему.
Рагнар, стоящий за конунгом, громко объявляет:
— Таково решение великого князя, что княжне оставаться в Киеве.
Готфрид говорит:
— Не видано нигде, чтобы дочь вертела отцом. Моё посольство с возмущением покидает Русь. — И он уходит.
Вслед за ним поднимается Ингигерд и, гневно посмотрев на мужа, уходит тоже и уводит с собой Эллисив. И все за столом шумно обсуждают произошедшее и хвалят ум дочери конунга.
Ярислейв-конунг
Потом Ярислейв говорит:
— Добычлив Харальд! Только не дело золоту зря лежать — снесите-ка его снова на ладью.
Карл и Бьёрн говорят:
— Помилуй, светлый конунг! Мы рады, что наконец от него избавились, что нам в нём проку, кроме страха?
Конунг говорит:
— Будет прок. Мне известно, что есть много людей в Норвегии, которые не хотят конунгом Свейна. Ярлы Кальв и Эйнар сидят с Магнусом в Тронхейме. Да одно имя Магнуса недорого стоит, нужнее здесь деньги Харальда. А вы люди честные и счёт им знаете.
Купцы совсем опечалились, и Бьёрн говорит:
— Не знатны мы для такого важного дела.
— Зато умны, сумеете убедить знатных, — говорит им конунг. — Или вам люб безродный язычник Свейн?
Карл говорит:
— Ни Свейн нам не люб, ни Магнус, но один Харальд.
— Вот и послужите Харальду, а он вам воздаст, придя к престолу, — говорит Ярислейв и ласково на них смотрит. — И я замолвлю слово.
Купцы переглянулись и говорят:
— Позволь, конунг, посоветоваться.
— Ваше дело купеческое, — говорит конунг.
Вот купцы пошептались недолго в сторонке и возвращаются к Ярислейву. Карл говорит:
— Стоит того затея.
— Значит, по рукам, — говорит Ярислейв. — А в охрану до границы я вам дам Рагнара с отроками.
— Разное говорят о Рагнаре, — сказал Бьёрн.
— Кто говорит, не знаю, а мне он служит верно, — отвечает Ярислейв-конунг. — Что же до сватовства, не печальтесь, время придёт — всё приложится. Было бы к чему приложиться.
Наступает ночь, и во дворце конунга гаснут огни. Всё стихает, одни часовые перекликаются в темноте. И вот появляется Чудин. Он крадётся по двору и остаётся никем не замеченным, потому что, по старой службе, всё здесь Чудину хорошо знакомо.
Вот Чудин подходит к задней стене дворца, снимает с пояса верёвку с крюком и ловко, как это делают варяги, забрасывает крюк на крышу. И, проверив, крепко ли он держит, лезет по верёвке наверх, где открыто одно окно. Достигнув окна, Чудин отталкивается ногами от стены и с размаху прыгает внутрь.
И попадает в светлицу Эллисив, которая, услышав шум, просыпается и глядит в страхе на Чудина.
Чудин говорит:
— Не бойся, Ярославна. Это я, Чудин.
Эллисив при свете масляной плошки увидела, что это и правда Чудин, успокоилась и надменно спрашивает:
— Как ты осмелился, холоп? Ведь это смерть твоя.
Чудин отвечает:
— Не было мне другого пути. Казни, но выслушай.
Эллисив молчит. Чудин говорит:
— Ярославна, я от Харальда.
Эллисив говорит с усмешкой, вскинув голову: