Три жизни одного из нас
Шрифт:
– Это что ж, она и на работу не пошла?
– Нет…
Карцев вгляделся в лицо товарища и с благожелательной издевочкой заулыбался:
– Та-ак, с личика, вижу, Вы спали… Глазоньки ввалились, мешочки под ними голубенькие, носик заострился, на месте румянца – бледность аристократическая… Небось, и ножки подрагивают? Это сколько же ты к той курочке упитанной подходов сделал, чтобы так себя преобразить?
– Не помню, сбился… Может, пятнадцать…
– Угу. Чем же она тебя так воодушевила?
– О-о, Сергей, это такая женщина! Все при ней, ничего не стесняется и, говорю же, словечками своими
– Ну, мертвых вряд ли, они же не слышат, – между прочим, заметил Карцев.
– И потом, – понизил голос почти до шепота Сашка, – она делала мне минет!
– Да ты что! – всплеснул руками Карцев. – Ай-яй-яй, до чего, наконец, русские бабенки дошли! Прямо как на диком Западе! Ну и, конечно, еще более диком Востоке!
– Тебе все смешки, Сергей. А мне как-то не по себе было…
– Что ж, картина ясна. В целом-то ты доволен?
– Не то слово. У меня такого секса еще не бывало. Даже с женой.
– Ох, Сашка, Сашка, ты неисправим, – рассмеялся Сергей. – И это хорошо. Вот давайте первый тост и поднимем за нашего почти Геракла. Только, Палыч, титруй дозы – завтра надо быть в хорошей форме…
Он выпил вместе со всеми и добавил:
– А мне, кстати, еще и сегодня, к ночи…
– Так ты снова к своей Алле пойдешь? – спросил бывший уже в курсе Хмельницкий.
– Не то, чтобы моей, но вчерашняя спевка ее, вроде, устроила и мне предложили еще порепетировать.
– И как она в постели? – с жадным интересом продолжил неугомонный Сашка. – Сколько ты подходов сделал?
– Мила. Даже очень. А что касается подходов, то я не их считаю, а женские оргазмы. Впрочем, и я в счете сбился…
– Ну, Сергей, ты даешь! Второй тост за тебя!
– Ладно, – пожал плечами Карцев, – хотя я хотел предложить за Палыча, который сегодняшний сабантуй организовал.
– А ты организовал вчерашний, – не сдавался Хмельницкий, – за который мы тебе благодарны! Правильно, Палыч?
– У вас неплохо получилось, – мрачновато признал Бутусов.
– У тебя тоже еще получится, – подбодрил Александр. – Какие твои годы?
В десять вечера все еще оживленное дружеское застолье было нарушено резким звоном дорожного будильника, который Карцев специально купил для командировок. Егор Павлович прервал очередную байку про себя и темпераментную комсомольскую инструкторшу, а Сашка встрепенулся как конь.
– Ну, Серега, пора тебе собираться, – чуть ли не хором сказали они.
Карцев с явным сожалением выбрался из уютного кресла, хрустнул, потянувшись, суставами и потряс отяжелевшей головой. Идти куда-то в ночь ему откровенно не хотелось, но… своим словом он еще дорожил.
– Чем бы запах алкогольный отбить? – спросил он в пространство.
– Чайными нифелями, – торопливо предложил Хмельницкий. – Или кофейными зернами.
– Чесноком… – хохотнул Бутусов, но тут же поправился: – Хорошо тыквенными семечками, да ведь их нет. Сойдут, наверно, и подсолнечные – у меня вот в кармане немного завалялось…
Карцев с отвращением пожевал нифеля и по настоянию Сашки еще и проглотил, затем пожевал семечки прямо с кожурой, но их выплюнул. В довершение, повинуясь собственной интуиции, съел пару лимонных долек и побрел в умывальник: чистить зубы, бриться и в целом освежиться. К половине одиннадцатого
Умиротворенный ласковым майским вечером, с проветрившейся головой, входил Карцев во двор знакомого дома на Красноармейской улице. Повторяя про себя наказ вчерашней полюбовницы (…если свет будет в одном окне, на кухне, то дочь уже уснула…), он взглянул на окна третьего этажа и чертыхнулся: все светились электричеством. Оглядевшись, он выбрал на пустынной детской площадке качели, расположенные как раз против наблюдаемых окон, и стал меланхолически покачиваться. Ожидание – весьма обычное занятие любовников. Он-то еще разместился с комфортом, а вот бедный Казанова (вспомнил легендарную биографию Карцев) как-то всю ночь мерз взаперти на темной лестнице, чтобы утром на ней же в спешке ублаготворить жену ревнивого бюргера…
Между тем свет горел и горел.
– В случае чего подожду до двенадцати, – с затаенной надеждой стал рассчитывать Карцев, – а там с полным правом могу уйти…
Однако возможность отхода была тотчас пресечена погасанием света в одном из трех заветных окон.
– Видимо, дочь спать легла, – с неудовольствием констатировал горе-любовник. – Когда-то уснет? Через десять, двадцать, тридцать минут?
Верным ответом оказалось: пятнадцать.
Окончательно растоптав мысли о дезертирстве, Карцев встал с качелей и через минуту легонько пробарабанил пальцами по нужной двери. Тем не менее, он был услышан, в прихожей раздались легкие шаги, и в распахнутой двери обрисовалась фигурка Аллы все в том же халатике на голое тело. Войдя и не отрывая от полузнакомой женщины взгляда, Сергей приметил, как покорно опущены ее руки, как беззащитны тонкие ключицы в вырезе халатика и каким боязливым ожиданием наполнены ее глаза… Неподдельное нежное чувство затеплилось в его только что готовившейся к отступничеству душе. Неожиданно для самого себя он слегка присел, обхватил Аллу предплечьями под ягодицы, прижал, выпрямившись, теплое лоно к своей груди и понес драгоценную добычу к обжитой вчера кровати…
Спустя час раскинувшаяся на подушках напрочь изнеженная женщина попыталась что-то сказать, но осевший голос ей отказал. Лишь погодя она все-таки спросила:
– Где ты всему этому научился?
– Книжки читаю, – проронил Карцев. И добавил зачем-то: – Мы с женой все это перепробовали.
– У тебя, наверное, много любовниц? – несколько повернула тему Алла.
– После женитьбы практически не было.
– Что значит "практически"?
– Ну, зажимал по углам то одну, то другую, да по-скорому пару раз перепихнулся…
– Как некрасиво вы, мужчины, иногда говорите: перепихнулся! А ведь те женщины, которые это тебе позволили, возможно, желали и испытывали счастье?
– Возможно, – закруглил тему Карцев.
– Значит, со мной у тебя по-особенному, почти как с женой? – не отступалась совратительница.
– С женой у меня почти никак, – опять ненужно соткровенничал прелюбодей.
– Она тебя разлюбила? – с благоговейным ужасом спросила Алла.
Тут Карцев на мгновение задумался: действительно, любит ли еще его Марина? Потом ответил: