Трибунал
Шрифт:
Любые размышления на эту тему всегда приводили Тайрена к подобному финалу. И каждый раз он непроизвольно тянулся к панели вызова. Превиос, советник, кто угодно, хоть бы и кто-то из спасителей. Пусть скажут, пусть ответят.
Впрочем, молчаливые тени Крыла продолжали хранить упорное молчание, так что к ним обращаться было бесполезно. Как и к Дайсу с Эй Джи. Эти если и думали своё в подобном же ключе, с Тайреном — коммандером Тайреном — предпочитали ими не делиться.
Оставались командирши.
Но с ними старый дайвер скоро сообразил, что любые
— Душечка, но ирны же спокойно живут за собственным Барьером и ничуть по этому поводу не сокрушаются!
После чего в канале раздавался её заливистый смех. Звучал он искренне, без подколки, как будто советник и правда не понимала, что с ними всеми не так.
Так что поневоле оставалось разбираться внутри собственной головы. Не с кволом же беседы вести.
Ну, или кто-то к Тайрену в личный канал сам стучался.
— Коммандер, мы так и будем ждать, когда они без нас решат, что с нами делать?
Это Дайс, самый рассудительный из своего экипажа. Где-то они все теперь? Кормакур увёл на спасботе, пока едва удерживаемая на плаву «Джайн Ава» полоскалась у самого файервола в нейтринный шторм от треклятых «глубинников».
Погодите. До Тайрена только сейчас дошло.
— Можно подумать, у нас есть какой-то выбор. Мы прорываться с боем не способны, эта галоша даже врубив прожиг их только насмешит. Ты мне вот что скажи, «глубинники», ну, эти, как их, мета-стабильные бран-гравитоны. Что мы вообще о них знаем, кроме названия?
Дайс помолчал, явно роясь в справочниках.
— Ничего определённого, квазичастица-анион, особая струнная свёртка компактифицированных измерений, своего рода гибрид между обычным гравитоном и суперсимметричным гравитино. Мета-стабильна в нейтринных полях, при распаде формирует каскад бесцветных истинных кварков, порождающий цепную реакцию фазового перехода обычной звёздной плазмы в кварк-глюонную материю, но, поскольку стрэнглетные ядра в первичной плазме нестабильны, то поглотившая «глубинник» звезда, неизбежно компактифицируясь, превращается в сверхновую.
— Молодец, читать по бумажке умеешь, а знаем мы о них что?
Дайс задумался.
— Ну, что открыты они мозголомами Квантума как раз перед Бойней Тысячелетия, во время которой активно применялись для отсечения и уничтожения крупных скоплений Железной армады. Плюс, как мы недавно выяснили, сами по себе нейтринные бури надёжно блокируют в районе детонации любые надпространственные перемещения.
— Нет, это всё не то.
— Если бы не «глубинники», мы бы хрена космачьего провели полноценную триангуляцию фокуса?
— Ближе. Но всё равно не то.
— Тогда я сдаюсь.
Дайс даже в виде аватары выглядел растерянным. Чего до него Тайрен доколебался?
— Почему эти штуки называются
— Ах, это. Теория гласит, что подобные квазичастицы относятся к особому классу незамкнутых суперструн, закреплённых своими концами на разных мировых бранах.
— То есть каскад распада такого бран-гравитона должен одновременно происходить на каждой из бран, к которым он прикреплён?
— Если считать концы струн квантово-запутанными объектами то да, выходит так.
— Но это же совсем другое дело! Разве ты не видишь?
Дайс ничего не видел. Он вообще выглядел в этот момент довольно глупо.
— Капитан, сосредоточься. Мы с тобой — первые из людей, побывавшие сразу на двух чужих бранах. Мы в гробах этих ровно поэтому и сидим. Это, по-твоему, совпадение?
— Но в таком случае тот, кто устроил детонацию «глубинников», получается, заранее знал, что делает.
— Точно! Он знал, что из себя представляет фокус. И тем более он знал, куда ведёт его космачья нора!
Тайрен вываливал это всё Дайсу одним непрерывным потоком, словно опасаясь, что капитан его прервёт, сочтя очередным спятившим на космологические темы дайвером, которого не слушаться надо, а закинуть подальше от основных трасс под полное списание.
— Нас всё это время использовали втёмную, загребая нашими руками жар из огня, а сами спокойно себе наблюдали в стороночке, это же так просто — закинуть поближе к фокусу целый флот, заставить его там встать в барраже, пока отборные экипажи разведсабов пытаются триангулировать то, что уже и так подробно изучено: что это и как оно отреагирует на всю эту суету!
— А смысл-то в чём, если предположить, что фокус уже и без нас не раз находили, и он вот ровно так же ускользал, какая разница, ну ещё разок, а дальше что?
Но Тайрену все эти очевидные возражения не мешали.
— Тут я не знаю. Возможно, рассчитывали, что под «глубинниками» фокус не решится уходить на прожиг, а может, наоборот, весь расчёт был ровно на это. Что как всегда уйдёт.
— То есть ты по умолчанию считаешь фокус чем-то разумным?
— Почему нет? Даже если это просто механизм или, я не знаю, естественный процесс, он явно не чужд хотя бы примитивному, но инстинкту самосохранения.
— То есть — не разумная тварь, но живая тварь?
— Это не очень важно. А вот что важно — нас с тобой использовали как лабораторных крыс. Вся наша роль сводилась к тому, чтобы пройти этот лабиринт до конца и нырнуть в трёпаную нору к космачьему фокусу.
— Не обязательно так, — Дайс по-прежнему был как-то слишком спокоен и рассудителен. Для таких-то новостей.
— Поясни.
— Нас вообще-то никто не заставлял тогда соваться в самое пекло. Остальные капитаны отступили, два саба пошли дальше. И идти на прорыв мимо глушилок майора Томлина нас тоже никто не заставлял. Мы сами согласились с доводами Превиос. Так что если мы и мыши, то мыши-чемпионы, единственные, кому хватило ума и сноровки добраться до финала. Так чего же ты недоволен, коммандер? Гордись!